Лекции по искусству. Книга 1

И все-таки, если, где-то и есть монархия, то она либо Габсбурги, либо русские. Так вот, пока Карл был королем, он родину любил, и Голландию толстомордую: как те плотничают, молочко добывают, масло, коровок выращивают, столярничают, ювелирку производят. Он не жил в Испании. Он обожал Италию и Тициана. Он столько нам портретов оставил. Карл V большая для меня загадка. Как выпадала у него свободная минутка он садился позировать (смех). Я насчитала 6 полноценных портретов Карла. Но он заботился об Испании, хотя и не любил. Сына родил, правда идиота, патологического и форменного, назвали Филипп II. Мать имел психически больную — на всю голову. А что можно сказать о женщине, которая до такой степени любила своего отвратительного мужа, что, когда тот умер, она его забальзамировала и всю свою оставшуюся жизнь сидела при гробе. Ее и называли безумная. Она везде этот гроб за собой таскала. Совершенно не по-христиански. Конечно, он унаследовал от мамаши некоторые отклонения. Он знал, что тяжело болен и был настолько гениален и умен, что понимал — безумный человек управлять страной не может. А что такое страна? Испанские колонии в Латинской Америке — раз, западно-римская Империя — два, собственная родина Испания — три и Нидерланды. Нифига себе королевство! И когда он понял, что головка отказывает ему, он пошел на такой шаг, который никто до него и после него не повторил. Он при жизни отрекся от престола. Но, как?! Он очень боялся, что после его смерти, благодаря его сыну, начнется гражданская война. А то, что Филипп II не красавиц и не гений, плюс с головой не дружит, он знал очень хорошо. Еще больше пугала его фанатичная католичность. У самого Карла Великого, в отличие от сына, который каждую минуту готов был повалиться на колени, церковь была декоративным дополнением к его статусу. Он боялся этого. И второй равнозначный наследник — родной дядя Карла — Максимилиан. Это серьезная родня. И Карл, своей волей, разделил свою Империю между двумя наследниками — сыном и дядей, чтобы те не подрались. И все успокоились. А сам пошел умирать. Встал у окна и смотрел, как его хоронят. И никому в голову не пришло, что он жив. Посмотрел церемонию, остался доволен и ушел в монастырь. В самый самый крошечный, богом забытый монастырь. Стал садовником и выращивал сад. Я так люблю эту историю, что повторила ее. Она правдива. Как вам нравится? И вот его сын Филипп II, будучи неосмотрительным молодым человеком, любовь к Нидерландам, как папа, не испытывал. Он почему-то решил, что в Нидерландах живут ацтеки и стал требовать с них как с ацтеков. Вот они ему и показали, где раки зимуют. Началась гражданская война и этот сказочный, жирный, красивый, благополучный мир, пронизанный спиритуальностью, за 20 лет войны был разорен. Но граждане защищали свое добро, свои дома, свое ремесло и своих детей. Они ненавидели испанцев. Воспылали ненавистью к католицизму и стали протестантами. Победив в войне, они в 1609 году заключили мир, согласно которому все северные Нидерланды отошли к победившей стороне и стали называться Голландией. А еще в 48 году они получили Португалию. Там была такая сделка, что трудно себе представить.

И тут начинается самое интересное. Голландцы хотели хорошо жить, у них была мечта об восстановлении сытой нормальной жизни. Они мечтали только об этом и очень быстро добились этого. Была база. Традиция. И понадобилось всего одно поколение. А главное, они знали, как это сделать. Они стали первой настоящей капиталистической страной в Европе. На протяжение очень короткого времени эти люди создали феноменальную культуру, которая была очень традиционна по отношению к Нидерландам, потому что насквозь была предметно пропитана. В ней предметно все. Более того, все что связано со словом композиция, это очень хорошее и правильное собирание кубика Рубика.

Они хотели показать свою счастливую жизнь, и они это показали. Это их идеология. Есть очень богатая дама, есть служанка, но прежде всего они живут в чистоте и у них больше нет вшей. Это ВДНХ сталинских времен. Изобилие — это идеологическая живопись, она абсолютно не атеистическая, но она и не религиозная. Это жанровая живопись про жизнь. Навыки невероятные, искуснейшее владение кистью, потрясающее умение использовать фактуру, рисовать такую красоту и скуку. Они все друг друга любят. У них есть потрясающая картина: больной ребенок, который лежит на коленях у матери. Болеть можно, умирать нет. В голландском искусстве нет ни одной картины со словом «смерть».

Габриэль Метсю

Они были атеистической страной, но назывались протестантами. У них нет ни одного религиозного сюжета, они пишут только как живут или хотели бы жить.

Они располагают предметы так, что ни одни из них не мешает рассмотреть другой. Никогда один предмет не заслоняет другой.