Лекции по искусству. Книга 1

Это его ранние портреты Саския. Особенно я хотела бы обратить ваше внимание на один из ее портретов «Саския и Флора», где Саския, как считают исследователи беременна. Она изображена в виде мифологического существа — Царицы Флоры.

Саския и Флора — Рембрандт

Что интересно: он старается писать ее в стиле молодых голландцев. Очень подробно написано ее одеяние. Она, повернув к нам голову, стоит в каком-то странном восточном одеянии, у нее на голове венок, много всяких цветов. Правда, у нее отекшее лицо с маленькими заплывшими глазками. Лицо голландской бюргерши. Очень богатой, но не милой. Что интересно, я придаю этому портрету большое значение. В отличие от служанки, которую он всегда пишет так, как та есть, свою жену он никогда не пишет в собственном виде. Он всегда пишет ее в разных образах, одевая в странные одежды. Ею он не любуется.

Хендрикье у окна

У меня в жизни случилась очень тяжелая болезнь. И я попала к врачу, о котором могу читать лекции. Он был гениальный врач и вылечил меня от того, от чего люди не вылечиваются никогда. Исаак Григорьевич любил поговорить об искусстве. Он был влюблен в Вивьен Ли и поэтому самое приятное для него было разговаривать о ней. Я понимала его слабость и всячески режиссировала любовными экстазами. Но кроме этого, он потрясающе рисовал и делал копии со многих известных картин. И как-то, он мне сказал:

— Слушайте, Паола, вы мне расскажите, что с вашим Рембрандтом? Почему его считают гениальным художником? Я на него смотреть не могу. Он не любил человека. Вы посмотрите на его женщин — они же все больные. Вы поверьте мне. Я хороший диагност (смех) и могу сказать, у кого что болит. А вот кого я люблю, так это Ренуара. Вы посмотрите какие у него здоровые тетки — румяные, красивые, есть за что потрогать. И приятность от этого большая. А вот смотришь на это и грустишь. Объясните мне.

А у него жена была Вера Полонская, она у нас в Университете читала античную литературу. Зверь, а не женщина. Ее боялись все. Существовала целая методика, как умудриться проскочить мимо нее. Она к нему не пускала и говорила: «Изи, тебе надо отдыхать». А он говорит: «Были мы с Верой Петровной в Эрмитаже. Даже, когда она была очень молодой, у нее же совершенно больное лицо. Она была нехороша собой и больна». Это он о Саския.

Саския родила мужу сына и очень рано умерла. Они прожили недолго. Но вела она себя, наверное, правильно. У этого человека была мания, страсть. И этой страстью был амстердамский рынок, и он ходил по нему целыми днями и много чего скупал. Всякие удивительные вещи. Ткани, карты, древние восточные драгоценности, мебель и старые-старые книги. Он по-голландски читать не умел, но сидел, закрыв глаза, и гладил книги на чужих языках, как будто их читал.

Вся наша литература очень любит слово «нищий». Если гениальный человек и к тому же нищий, то значит цены ему нет. А к Рембрандту это слово просто приклеилось, хотя он был очень богатым. Он получил огромное наследство от Саския. Есть книга — третий том пятитомника «Мастера искусства об искусстве», где собраны архивные документы о всех художниках западного мира. Там приведена опись того имущества, которое принадлежало художнику Рембрандту. В этом документе описан дворец, в котором он жил. У него была одна из лучших коллекций античности в Европе, коллекция еврейских раритетов, древние рукописи, китайские гравюры. Я уже не говорю обо всем остальном. И он прожил в этом доме практически всю жизнь. А почему он из него ушел и когда, я расскажу позже.

Мы не знаем какими личностями были голландские художники, потому что, когда речь заходит о Рембрандте, то речь идет как раз о личности. Потому что благодаря своей необычной личности он стал художником, которого не любят голландцы. Вот есть школа хорошо обученных цеховиков, но он не вписывается в нее, потому что его личность влекла за собой определенные поступки. И, разумеется, эти поступки были глубоко не симпатичны всем окружающим. «Саския и Флора» очень раннее произведение Рембрандта, которое находятся в Эрмитаже. Он был единственным художником, который до такой степени был погружен в библейские сюжеты с очень заостренной темой человеческого страдания и сострадания, мученичества, глубинных анализов по отношению к этим сюжетам. Его картина «Авраам и Исаак» написана тогда же, когда и «Саския в шляпке».

Саския в шляпке

Когда вы подходите к «Саския», то видите, что она такая несколько карнавальная, хотя видно, что женщина чем-то, явно, недовольна. А, когда вы подходите к этой, то тут совершенно призрачная вещь. В ней нет плотности, объема. Она из какой-то другой реальности и вас поражает масса света, которая заполняет все пространство картины. И три фигуры Исаак, Авраам и ангел.

Жертвоприношение Исаака