Лекции по искусству. Книга 1

Когда я ее увидала, у меня был культурный шок. Он написал свою любовь. Она обнажена, но одета в шубку из русских мехов. Боже мой, во-первых, вы не представляете себе ее ноги. Размер 45 — не меньше, во-вторых, они все в подагрических косточках, пастозные коленки — описать невозможно. И хотя, она довольно молодая, но тело, как из теста — нет упругости. Но, как она ему нравится! С каким обожанием он пишет свое счастье. Это не имеет никакого отношения к коленкам, он просто ей восхищается. И пишет так, что холст просвечивается не понятно, как. И тени все голубые, перламутровые, розовые и вы видите не только нежность, но и чудо живописи. Так писал только Ренуар. У него не было темных теней. Когда он увидал Веласкиса, то сказал: «Здорово, только темно». Он поставил ему руку и помог увидеть и услышать цвет.

Эта «Шубка» шедевр живописи. К сожалению, он редко писал сам, но это был человек особый, имевший свою школу, учеников, много писавших вместо него. Он подписывал картины.

Это Рембрандт со своей Саския. Такая тайная пирушка. Посмотрите, как мы одеты. Семейная фотография на память. Занавеска красивейшая. А в свидетели он берет нас с вами, приобщая к своей жизни. Это его стиль. Он жил в немоте. Ему не с кем было поговорить, в отличие от Рубенса, который всегда был в центре событий, вел свои дела по всему миру, ездил туда-сюда. А Рембрандт человек тайны, и он живет с этой тайной и всегда смотрит на нас. У него всегда самое главное спрятано. Его идея — это идея времени. Текучего времени. Они пируют. И пируют шикарно, нарядившись вельможами, как на маскарад. Какая на нем шляпа, кудри, камзол. Какая царица сидит у него на коленях. Не случайно один наш абитуриент, когда господин Меньшов, показав эту картинку, спросил: «Кто здесь изображен?» — не моргнув глазом, ответил: «Петр I с Екатериной Великой».

Автопортрет с Саскией на коленях — Рембрандт

Почти угадал. (смех) Нащупал идею правильно, но заблудился немного. Рембрандт нам как бы говорит: «Мы еще минуту назад сидели к вам спинами. Вы просто этого не знали, видимо, смотрели на другие картины. А теперь мы повернулись к вам лицами». И он поднимает свой кубок за нас и хочет, чтобы мы присоединились к ним. Сколько поколений людей прошло мимо этой картины? А ведь он всех приветствует. Какое мистическое проживание во времени. В картине часто кто-то поворачивается, а здесь вас подключают в этот момент эмоциональности. И он говорит: «Выпейте за нас, а мы за вас». И Саския с таки недовольным лицом и он ей говорит: «Ну, улыбнись, не будь такой бякой». И она улыбается, с такой неохотой. Она просто хочет быть только с ним. Мы ей не нужны. А как он ее нарядил! Видимо во все то, что накупил на базаре. Настоящий карнавал! Или тайная пирушка? Нет, это не карнавал, это очень интимный момент. И он каждую минуту предлагает нам быть рядом. Он словно смотрит на нас через зеркало, некий портал и просто проживает сейчас эту жизнь.

Заболоцкий написал о портрете Струйской:

Ты помнишь, как из тьмы былого,

Едва одетая в атлас.

С портрета Рокотова снова,

Смотрела Струйская на нас.

Александра Струйская

Запомните. это высветленная секунда на границе двух абсолютных тайн тьмы. Тьмой былого и будущего. Это одна минута. Вдруг зажжется свет на границе двух абсолютных тайн, которые мы называем время.

Я должна сказать, что, конечно, это человек с расширенным сознанием, но не хочу, чтобы он меня писал. Мало ли, что он там увидит. Бог его знает (смех).

Искусство и деньги — это большой вопрос. Меня когда-то очень поразило, что большевики берегли картины многих именных авторов. А ведь, чтобы хранить их требуются очень большие деньги. Нужна определенная температура, недоступность и прочее. Вот и Голландия этим поражает. Хранит Рембрандта, но не любит. Почему? А он стоит дорого. Кандинский в одной из своих работ написал, что «Рембрандт был первым абстрактным живописцем». Что он имел в виду, когда употребил словосочетание «абстрактный живописец»? Одно — цвет не соответствует предмету изображения. Он абстрактен и этот цвет живет сам по себе. Он использует цвет как живопись, как средство, как язык для передачи этого вне временного, вне предметного, вне действенного состояния. (Аплодисменты).

Лекция № 9. Рембрандт — Рубенс — Ван Дайк — 17 век в живописи — Ришелье — русский классицизм — Петр Первый и этика России

Волкова: А где остальные? Или больше никого нет? Нет, нам надо выяснить отношения по-крупному. Вот это что? Вы скоро закончите учебу и меня больше не будет. Знаете, как вы плакать будете, что меня больше нет?

Студенты: Мы самые любящие.