Лекции по искусству. Книга 1

Кстати, у нас в России самая большая коллекция голландских художников в мире. Помните, почему? Благодаря Петру I. Он мечтал при своей жизни увидеть Россию такой же, как Голландия. Ему этот вирус ввели в Лефортовой слободе. Чтобы пол был в плиточке чистый, детки в передниках, умывались каждый день, булочки пекли. Он не переносил духоты, щек, намазанных свеклой, он от этого сознание терял. А Голландию он обожал, тем более, что учился там корабельному делу. Голландия была его утопической социальной моделью. Социальными утопистами в России всегда были правители, а не интеллигенция. У них была масса идей. Всю страну сделать христианской. Бороды сбрить. Если не завтра, то через месяц. Он хотел со своей утопией перепрыгнуть из России русской в Россию голландскую и сломать русское сознание. Проснуться утром и — ура! — мы живем в Голландии. Эксперимент. В России не бывает эволюции, она двигается благодаря дискретным толчкам. Отсюда неизжитое допетровское языческое начало.

Но я отвлеклась. В Голландии художники были цеховиками, которые просто гениально много трудились. Мастера были необыкновенные, большие. Смотреть их работы нескончаемое удовольствие.

Одна их картина «Селедка с пивом» чего стоит!

Селедка с пивом

Еще и гимн есть посвященный селедке. Так и хочется соединиться с этим прекрасным миром. Великий Лотман Юрий Михайлович говорил: «Любая структуральная культура имеет издержки». Русский классицизм, русский классический роман имеет величайшую издержку — антирусский классический роман и имя ему Достоевский. И голландская культура имеет свою издержку — Рембрандт. Я всегда говорила и повторяю — он не был любим при жизни и прочно остается нелюбимым до сих пор. Голландия просто знает ему цену, но сердца голландцев ему не принадлежат. Они принадлежат художникам, воспевающим покой.

Скажите, вот когда написан этот портрет? Вы бы сказали вторая половина 19 века, когда уже потребности в изображении предметов не было. Здесь, в отличии от кукольного мира, где все вымыто, видно, что задача художника была в другом — в изображении личности человека. Это Рембрандт «Портрет неизвестной пожилой женщины». Отсюда другой язык, другая манера живописи. Откуда он взялся? Ниоткуда.

Портрет неизвестной пожилой женщины

Портрет старухи

Я в прошлый раз говорила, что в отношении Рембрандта у меня есть своя идея и я снова ее выскажу, потому что по своему рождению он был сыном мельника, а по внутреннему содержанию — ого-го! Помните сказку о «Гадком утенке»? Вот и здесь была сказка. Подбросили Голландии крапленое яйцо, но это была божественная задумка. Может и не так, но во всяком случае Рембрандт иной — он другой. Вся его жизнь — это не жизнь и не биография. Это какая-то отдельная судьба, которую художник понимал. И не просто отдельная судьба, а отдельная история. Знаете, чем отличается биография жизни от проживания? Биография — это жизнетворение, когда вы это делаете. Или житийная биография, когда происходит восхождение над биографией. Но! Есть биографии и странные. А у него было жизнетворение. Великие люди все очень странные. Меня всегда поражала жизнь Гумилева. Постоянное творение чего-то.

Ахматова как-то сказала о Бродском: «Как мне его жалко! Такой хороший мальчик, такой милый, рыженький, стихи хорошие пишет и какую биографию делают нашему рыжему». Она понимала, что говорит. Биография это жизнетворение. Но есть такие, к которым подмешивается что-то еще — божественное провидение и это не зависит ни от чего. Огромное количество людей прошляпивают свою биографию. Мы ленивые и не любопытные. И тогда возможность биографии обнуляется. Только дата рождения и смерти, как на могильном камне. Лишь отрезок существования.

Вот у него была такая история и по-другому объяснить нельзя. Это обучение в школе Ластмана, необычной и уникальной для Голландии. Они обучались в школах или мастерских художников. Позже, в середине 17 века, во Франции появилась первая мировая Академия, где обучались художники.

Если вы, когда-нибудь в жизни попадете в один из лучших музеев мира — Венский музей, посмотрите картины второй жены Рубенса. Его первая жена умерла так же рано, как и жена Рембрандта и Рубенс женился на ее дальней родственнице, простой девушке Елене Фоурман. Эта картина так и называется «Елена Фоурман в шубке».

Елена Фоурман в шубке