«
Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? ...»и т.д.Чаша с вином не только напоминает о пролитой крови Христа, но и приобщает к Нему. Так же и хлеб дает нам «
приобщение Тела Христова»(там же). И это «
тело» –то самое, которое было предано за нас на кресте.Но Павел тут же добавляет, что «
Тело Христово»одновременно является всеми присутствующими, т.е. той самой «
Церковью»,«
которая есть Тело Его»(Эфес. 1:23). Поэтому он и говорит: «
Один хлеб и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба»(1 Кор.10:17). В таинстве причащения для Павла особенно важно, что оно объединяет нас, многих, в одно
Тело Христово и таким образом создает церковную общину. Поэтому Павел следил за тем, чтобы для причащения брался один хлеб и разламывался на куски по числу присутствующих.Т.е. это не символ, а реальное приобщение многих к единому и т.о. – друг к другу.
Эту реальность Павел подчеркивает в последних стихах, говоря о реальности языческих культов. Ибо хотя сам «
идол – ничто»,но есть «
так называемые боги»(т.е. демоны) и «
язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу»(<_тамже_>Там же, 20). Это многих может покоробить, потому что мы привыкли находить в греческих мифах красоту и глубину.
И мы в прошлом году говорили о них как о предощущении христианства. Однако, мы говорили также о том, что все это античное язычество было пронизано колдовством и магией, теургией и оккультизмом. Но «
не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую»(<_тамже_>Там же, 21).Итак, установленная на Тайной вечери Церковь актуализировалась в день Пятидесятницы. В этот день
хабураХриста стала Церковью, а трапеза Его учеников – Евхаристическим собранием. Евхаристическое собрание есть экклезиологическое продолжение Тайной вечери.Как Тайная вечеря едина и единственна, так и Евхаристическое собрание едино и единственно. В пространстве и во времени не существует разных Евхаристических собраний, но одно-единое, как едино Тело
Христа.
Ибо хлеб, который преломляют ученики, есть тот, который преломил Христос на Тайной вечери. И чаша, которую они благословляют, есть та самая чаша.
«
Ибо всякий раз когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе он приидет»(1 Кор.11:26). Т.е. Евхаристия, совершаемая до Второго пришествия,
есть продолжающаяся последняя вечеря Христа. Как Он пребывал с учениками на Тайной вечери, так Он пребывает с учениками на Евхаристическом собрании в евхаристических дарах: «
Сие есть тело мое...»и т.д.Теперь логично перейти ко второму отрывку того же послания к Коринфянам, где Павел критикует (а следовательно и описывает) первохристианскую
агапув коринфской Церкви (1 Кор.11:20-34).Агапа
или «
вечеря любви» была
совместнойтрапезой, которая, собственно, и являлась первохристианским подобием вечери и венчалась собственно Евхаристией. Т.о. к Евхаристии приступали не натощак, а уже «
по вечери»,т.е. после насыщения.Только Карфагенский Собор 391 г. окончательно отделит агапы от Евхаристии, постановив, «
чтобы к Евхаристии приступали натощак».Первоначальные агапы были ярким выражением соборности и праздником любви. Деградация этого установления впервые началась в связи с коринфскими разделениями на церковные партии. На что и обращает
внимание апостол. Возникли «
разделения»(буквально «
схизма»,раскол) и «
разномыслия»(буквально
хайрезис,т.е. партийные ереси), которые разрушили соборное единство. И хотя члены общины по-прежнему собираются на общую трапезу
(агапу), Павел пишет, что«
Это не значит вкушать вечерю Господню»(1Кор.11:20). Потому что разделение проявляется как партийность, зависть, ревность и эгоизм, не совместимые с христианской любовью:«
Ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу...»т.е. приносимые яства не распределяются между всеми, чтобы вкушать их сообща. Каждый ест то, что сам принес. И т.о.
социальные различия обнаруживаются самым вопиющим образом:«
иной бывает голоден, а иной упивается»(1Кор.11:21). Но это уже не есть агапа, «трапеза Господа» на которой «
один хлеб и мы многие одно тело»(1 Кор.10:17).