Лекции по холокосту

	Таблица 27. Германия сегодня:117.344 уголовных делав связи с «преступлениями мысли» за последние одиннадцать лет:
Год	Правые	Левые	Иностранцы	Всего
1994	5.562	185	235	5.982
1995	6.555	256	276	7.087
1996	7.585	557	818	8.960
1997	10.257	1.063	1.249	12.569
1998	9.549	1.141	2.098	12.788
1999	8.651	1.025	1.525	11.201
2000	13.863	979	525	15.367
2001	8.874	429	353	9.656
2002	9.807	331	467	10.605
2003	9.692	431	1.340	11.463
2004	10.915	410	341	11.666
Итого:	101.310	6.807	9.227	117.344
- Правые: «преступления с крайне правым подтекстом», то есть «пропагандистские преступления» и «возбуждение масс».
- Левые: «преступления с крайне левым подтекстом»; заносятся, как правило, в категорию «другие преступления».
- Иностранцы: преступления, совершённые радикалами-иностранцами;
речь идёт, в основном, о нарушениях немецкого закона об объединениях
(«Уеге1г^е8е1г») курдами из запрещённой в Германии «Курдской освободительной армии» РКК[1345].

С: Я думала, в Германии нет политической карательной системы.

Р: Вы сильно заблуждались.

С: Выходит, тех, кого эти суды судят за пропагандистские преступления и сажают в тюрьму, можно считать политическими заключёнными?

Р: Именно так. В среднем на каждый год приходится чуть более десяти тысяч уголовных дел за «преступления мысли»; тюремным сроком оканчиваются несколько сот из них. В большинстве случаев дело прекращается из-за того, что личность правонарушителей не была установлена, либо же подсудимый отделывается выплатой штрафа. Встречаются, разумеется, и оправдательные приговоры. До суда доходит только малая часть этих дел, и ещё меньше дел оканчиваются тюремным сроком.

Цензура в Г ермании осуществляется в два этапа. Любой суд может вынести решение о запрете какого-либо носителя информации. Кроме того, в Германии существует Федеральное цензурное учреждение по делам СМИ, опасных для молодёжи (Bundespr"ufstelle f"ur jugendgef"ahrdende Medien, BPjM, ФЦУ), которое может занести в свой список любой носитель информации и тем самым запретить его распространение или публичную продажу. В прошлом списки запрещённых СМИ находились в свободном доступе в крупных библиотеках, но сейчас — из-за того, что такого рода списки косвенно пропагандируют запрещённый материал, — доступ к ним был закрыт.

С: Я считаю, что это вполне нормально в случае с порнографией или, скажем, с фильмами ужасов.

Р: Да, Федеральное цензурное учреждение было создано как раз для того, чтобы не допускать распространения данного материала среди детей и подростков, и это до сих пор остаётся его основным предназначением.

С: В этом нет ничего предосудительного.

Р: В этом — да, однако ещё в 1990 году Экхард Иессе, преподаватель социологии в Хемницском университете, в печатном издании Ведомства по охране конституции обвинил Федеральное цензурное учреждение в том, что оно ведёт однобокую борьбу с тем, что оно считает правыми СМЩ1346]. Согласно Иессе, цензура, осуществляемая ФЦУ, «несовместима с принципами свободного общества, ибо устное и печатное слово не нуждается в попечительстве. [...] Свободное общество не должно запрещать и подавлять свободный обмен идеями и точками зрения»[1347].

В 2004 году в Германии был ужесточён закон о защите молодёжи от материала, нарушающего уголовный кодекс, то есть от крайне «опасного» политического и исторического материала, в том числе этой книги. Согласно этому закону, Федеральное цензурное учреждение должно отныне вносить такого рода материал в тайный список, закрытый для доступа[1348].

С: То есть, выходит, немецкие граждане не могут даже узнать, какой материал является запрещённым?

Р: Именно так. Следующий этап немецкой цензуры — запрет, конфискация и полное уничтожение материала на основании постановлений суда — также неизвестен большинству граждан Германии, поскольку эти постановления издаются в тайных списках, которые хранит Федеральное управление уголовной полиции, немецкое ФБР[1349]. Если кто-то захочет заполучить запрещённый материал для распространения, производства, ввоза, вывоза, хранения, рекламирования, продажи и т.д., к нему домой нагрянет полиция.

С: Но как можно не совершать преступление, если власти не говорят, что именно является преступлением?

Р: Незнание не освобождает от ответственности.