Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

«И когда впоследствии сотни тысяч евреев переселились в Москву, то на основании «национально-персональной автономии», для них были открыты школы, театры, газеты на еврейском языке за счёт государства… — Ни одна друга этническая группа такой привилегией не пользовалась, хотя в той же Москве было очень много украинцев, грузин, армян», — заметил в своём исследовании Андрей Дикий.

Такой наплыв евреев в города, и их привилегии, не могли быть не замечены другими жителями, которые естественно стали на эту тему шептаться в очередях и на кухне. Появились колкие шуточки — «Роза из Совнархоза, муж Хайки из Чрезвычайки», «Чай Высоцкого, сахар Бродского, Россия Троцкого» и т. п. Понимая происходящее, и желая пресечь разрастание народного недовольства, видный демократ-марксист Лурье (который под маской Ларин) советовал своим товарищам во власти, что необходимо предпринять — «Мы не скрываем цифры о том, что в Москве и других крупных городах происходит рост еврейского населения», который «совершенно неизбежен и в будущем», «Нельзя смотреть на эту практику как что-то стыдное, что наша партия замалчивает…

Нужно создать в рабочей среде такое настроение, что всякий, кто выступает с речами против въезда евреев в Москву… каждый такой человек, вольно или невольно, контрреволюционер». — «А контрреволюционеру — девять грамм свинца, это известно» — комментирует инициативу Лурье Солженицын.

Заканчивая эту радостную картину победившей нации, — стоит отметить, что еврейская молодёжь не имела никаких препятствий для поступления в вузы в СССР в те годы, в отличие от русской. Для русских детей, родители которых были из «бывших» сословий, и даже — если этих родителей уже не было в живых — не имели доступа к высшему образованию. Об этом с горечью вспоминал знаменитый советский академик Д. С. Лихачев («Воспоминания», 1999 г.).

«Светлые» двадцатые годы — ох как нуждаются в трезвой оценке, — пишет А. Солженицын, — Они наполнены были жестокими преследованиями и по классовому признаку, в том числе неповинных детей за прошлую, даже невиданную ими жизнь их родителей…

Также громили в те годы устои и кадры русской науки во многих областях — истории, археологии, краеведении, — у русских не должно быть прошлого… ни история, ни язык этому народу — «великоросскому» — больше не нужны. В 20-е годы было отменено само понятие «русской истории» — не было такой… Да даже само слово «русский», сказать: «я русский» — звучало контрреволюционным вызовом, это-то я хорошо помню и по себе, по школьному своему детству. Но без стеснения всюду звучало и печаталось: русопяты!». (Это на их Родине — России…)

«Широкий доступ в высшие и специальные учебные заведения привёл к созданию не только кадров врачей, учителей и особенно инженеров и технических работников среди евреев, но и открыл для евреев возможность преподавательской и научно-исследовательской деятельности в университетах и других учреждениях» — пишет в своей книге Г. Аронсон («Еврейский вопрос в эпоху Сталина») (С).

«А русскую интеллигенцию «утюжили» ещё с 1918. В 20-х исключали из ВУЗов уже состоявшихся студентов — по соцпроисхождению: детей дворян, духовенства, чиновников… эти кары не распространялись на евреев как «нацию, угнетённую при царском режиме»: еврейскую молодёжь, хоть и буржуазного происхождения, свободно принимали в ВУЗы; еврею прощалось, что он не пролетарий», — отмечает Солженицын.

Современный еврейский исследователь Г. Шурмак («Новый Мир», № 11, 1994 г.) писал о 20-х — «В студенческих аудиториях тон часто задавали евреи, не замечавшие, что их интеллектуальное пиршество идёт на фоне опустошений в стане основного народа страны» (С).

Исторические, филологические и философские факультеты в университетах захваченной России были упразднены Центрожидом в первую очередь. Затем стали преподавать совсем другую историю и философию. Чего можно было ожидать — когда в Центрожиде председателем «Главнауки» был не учёный, а ленинский комиссар Мартын Мандельштам (под маской — Лядов).

Как формировались кадры для преподавания «новой» истории мы можем увидеть на следующем примере — Юдовский Владимир Григорьевич (1880–1949 гг.) — сын Херсонского лесопромышленника, в 1918 г. председатель Одесского СНК, 1920–1921 гг. секретарь сырдарьинского губкома и член КП (б) Туркестана, с 1923 г. он уже профессор МГУ и читает лекции по истории России.

До сих пор Ленину в гуманитарную заслугу засчитывают Положение ВЦИК от 30 сентября 1918 г. о «Единой трудовой школе» по которому обеспечивалось бесплатное обучение детей с 8 до 17 лет.

Трудно поверить — чтобы Ленин и Бронштейн в самый разгар красного террора и гражданской войны вдруг проводили гуманитарные акции. Во-первых, Центрожид готовил уже новые поколения россиян, которые не должны были оказывать сопротивление Советской власти — новые поколения должны были думать одинаково, по-ленински, поэтому в декабре 1918 г. декретом ВЦИК был разогнан как антисоветская организация Союз учителей России. Старые учителя были не нужны Центрожиду, более того — крайне опасны и вредны.