Лекции (СИ)

Впереди ехали яссиры и искали дорогу. Буря вроде убралась с пути и, казалось, можно напрямик проехать к городу, чтобы привезти туда новый генетический материал. Генетический материал смирно сидел в машинах по двое, стиснутый рашадами, и дрожал от страха.

Это раздражало. Алекс и так не знал, пропустит ли их Господин Пустыни к городу, - необязательно даже к Белому, к любому добраться бы; а если и пропустит - так есть же Тёмная Госпожа и Бесплодная. А богиня великой реки, несмотря на милость и мудрость, до смерти ревнива.

Не пришлось беспокоиться.

Ведущая машина начала рыскать, выискивая какой-то другой путь, пошла кругами. Полчаса поисков в самый полдень, потом яссиры приняли решение и погнали караван в одном направлении. За машинами стелилась жёлтая пыль.

Александер скорчился под тентом внедорожника и крепко, очень крепко держался за поручень. Нарастал встречный ветер. Вскоре пришлось включить генераторы поля, и мир окрасился в голубоватый цвет. Давление ветра чуть ослабло.

Машины пошли медленнее. Двигатели с каждым километром звучали ниже и как-то надсаднее.

Потом машины остановили, поставили треугольником, подняли мощность щитов до возможного максимума.

Александер, порывшись в багаже, выдал мальчикам, которых они тащили с собой с гор, по таблетке хорошего снотворного и заставил съесть. Младшим рашадам выдать бы этого же, чтобы не отвлекали защитников, но пока, казалось, не было необходимости.

Яссиры сидели в углах треугольника, лишённые даже призрачной защиты джипов, замотанные в свои тряпки, и безостановочно вертели чётки. Алекс рискнул подойти к Ханнаму:

-- Яссир, брат мой, мы встретили Господина Пустыни?

-- Пока только псов его, -- ответ такой же, как и тысячу лет до этого, отчасти успокоил. Но раньше рашады редко покидали свои города.

-- Нам это чем-нибудь грозит?

Ханнам не медлил с ответом ни секунды:

-- Мы вас защитим.

Рашады, немного путаясь в движениях, растянули плотную ткань шатра над машинами, хоть так закрываясь от бури. Сразу стало темно и пыльно. Едва видимая синяя энергия щитов угасала уже в паре сантиметров от них. Рашады сидели кружком в центре треугольника из машин и ждали. Всполохи света под зажмуренными веками казались звёздами.

Да храни нас Тёмная Госпожа. Пожалуйста, милая богиня моя, родная, жуткая и прекрасная, звёзды заплетены в твои тёмные косы и слёзы на ресницах висят алмазами, прошу в ногах у тебя, милостивая, сохрани от поступи отца своего.

Через несколько часов общего транса, сосредоточенной на жажде продолжить жить молитвы, через несколько часов бури и шагов Господина Пустыни - ах, отчего с ними нет аасимов, - несколько часов неглубокого дыхания сквозь ткань шемаха, стало ощутимо холоднее.

Темнее и легче, и появилась возможность глубоко вдохнуть и подняться. Прохладный воздух разбавил медовую тянучку мыслей, вырвал из забытья, разделил общность расплавленного стекла на людей; на рашадов, яссиров и генераторы.

Алекс осторожно выдохнул, сделал маленький глоток воды. Горло саднило, лицо горело от песочных порезов. Он по возможности медленно поднялся и очень осторожно, не двигая больной ногой, размялся. Яссиры выдыхали также осторожно и, расслабляя сжатые до белых костяшек кулаки, откидывались на песок. Было видно, что их отпускает божественное касание, что они вырвали у Господина Пустыни жизнь каравана и свою.

Тишина, возникшая после ухода бури, слишком глухая и мягкая, будто отказали органы слуха и нельзя даже ориентироваться на стук собственного сердца и дыхание, сменялась чем-то более нормальным, наполненным шорохом песка под мягкими шагами, шелестом генераторов, урчанием моторов.

Скорее выразительно артикулируя, чем произнося слова вслух, Алекс обратился к Ханнаму:

-- Мы... буря?

Ответ он больше прочитал по губам, нежели услышал:

-- Мы... глаз шторма.

Кто-то зажёг фонарь, в бледном голубоватом свете стало заметно, что лицо Ханнама заострилось больше обычного, это было видно даже под полностью намотанным шемахом. Словно очнувшись, яссир начал медленно разматывать платок. Алекс увидел, что его пальцы подрагивают.

-- Тебе надо отдохнуть, брат мой.

Александер протянул Ханнаму флягу с жидкостью. Яссир - сейчас только яссир, Господину Пустыни точно неведомы должности вроде "руководитель дипломатической миссии" - сделал глоток, Алекс забрал флягу и тоже коснулся губами горлышка.

Жест привычный, выработанный уже в осознанном возрасте: так можно было захватить отголоски эмоций человека без особого риска для себя. Впрочем, сейчас, пережёванный бурей и медикаментозной поддержкой, Алекс не мог почувствовать ничего.

Тоска и усталость - это же его чувства?

-- Ханнам, мой дорогой брат, тебе надо отдохнуть. Присядь.

Кто-то сунул ему в ладонь две лепешки рациона, Алекс протянул одну яссиру. Ханнам послушался направляющего жеста и сел, прислонившись спиной к джипу. Сделал ещё один осторожный глоток воды и медленно откусил рацион.