Лемминг Белого Склона (СИ)

- Самые стойкие - это были стражники? - спросил Тёмный.

- Это были викинги, - с горькой усмешкой обернулся к нему Арнульф. Бьёлан невольно вздрогнул: горькая смесь соли и пепла жгла сердце от голоса сэконунга. - Как вы думаете, друзья, почему никто не грабил этот город, зная о его богатствах? Почему я бросил основные силы не на стражу, не на ополчение, даже не на хольд, а на приезжих и, по сути сказать, чужих этому городу моряков? Почему они, даже пьяные, даже застигнутые врасплох, не бросились на корабли, а дали бой и пытались прорваться в сердце Эрвингарда?

- Слышится мне звон монет, - обронил Унферт, - и смрад невольничьих обносков.

- Се муж многомудрый! - едко ухмыльнулся Седой. - Атли Ястреб и подобные ему нуждались в Эрвингарде. В его работорговцах. Ранее мы, викинги, были волками моря и ходили в дальние страны за добычей! - гордость и горечь унесли пепел, ударили свежим ветром в паруса. - Ныне измельчали. Подобные этому Атли не отваживаются на далёкие набеги, грабят, куда ручонки дотянутся. Так ведь удобней! Промчаться по островам да фьордам, набить полные корабли двуногого скота - и вперёд, на Эрсей. Здесь давали малую цену за рабов, но скупали целыми толпами, что, в конечном итоге, куда выгоднее. Бейли Репа лучше объяснил бы...

- Теперь ему трудно будет это сделать, - мрачно улыбнулась Ньёрун.

- И я об этом, - вздохнул Арнульф. - Эрвингард был для них гусыней, которая несла золотые яйца. Теперь мы зарезали эту гусыню ради её бриллиантовой печени. И, сдаётся мне, найдутся люди, которых это не обрадует, а у нас прибавится недругов. Ты знаешь, о ком я говорю, Орм?

- Если речь идёт о моём дядюшке Сигурде Кнудлинге, ярле Талсея, - Орм с достоинством выдержал орлиный взор Арнульфа, - то будь уверен, что это дело я улажу.

- Так мы сможем попировать у него на Свидар? - хохотнул сэконунг.

- Я же сказал, мой король, - вернул улыбку Эриксон, - даже не сомневайся.

- Да уж, - отвернулся старик, снова глядя на небо, - коряво выросло это дерево...

- Бывает ли иначе в нашем деле? - спросил Унферт.

Никто ему не ответил.

Туман на востоке замерцал малиновым сиянием, когда вожди приступили к долгожданному дележу добычи. Люди Арнульфа урвали кусок короткого отдыха, храпели в уцелевшей корчме "Сны Ньёрун". Это название всех позабавило.

Хаген устал, как собака, но заснуть не смог, а напиваться не хотел - по многим причинам. Его и колдуна Хравена отрядили сторожить. Юноша много всякого хотел спросить у чародея, но голова вдруг сделалась тяжёлой, как чугунный котёл, и такой же пустой. Хравен бросил:

- Иди, прогуляйся, подыши ветром. Потом расскажешь, чего там вожди решили.

- Думаешь, добычей обделят? - выдавил ухмылку Хаген.

- Это вряд ли. Наш хёвдинг жесток, но справедлив, словно сам Отец Павших. Да ты, пожалуй, лучше знаешь нравы их обоих... А побеседовать мы ещё успеем!

Хаген не стал судить, сколько насмешки было в словах чародея, а сколько - искренности.

Город был возведён по большей части из местного камня, пористого и ломкого, но лёгкого, потому пожары не перекинулись на северную часть и не причинили много ущерба. Копоть, вонь и чад носились в воздухе, оседая повсюду. Впрочем, пернатым и четвероногим стервятникам это не мешало: чайки, кайры, поморники, вороны, ястребы-рыболовы и белохвостые орланы слетались с моря на падаль. Тут же кружили собаки, кошки да свиньи, копошились крысы. Тревожно ревели в стойлах кони и ослы. Хаген подумал, что надо бы посторожить телеги, на которых лежали накрытые тела павших соратников. Они пока не должны бы пахнуть, но мясо есть мясо, а голодным стервятникам никто не указ.

У телег сидел Фрости Фростарсон. Гонял обломком копья вороньё. По его виду нельзя было сказать, что дела у него хороши.

- Что, Куробой, тоже не спится? - Сказитель достал трубку, набил зелья, хватился огнива. - Хэй, юноша, у тебя огоньку не найдётся?

Хаген оставил огниво на корабле. Запалил от ближайшего огня щепку, поднёс Фрости. Кивнул на кисет - угости, мол, раз уж такое дело...

- Не стыдно тебе? - буркнул Фрости. - Такой молодой, а туда же... Впрочем, тут такая вонь, что лучше подымить зельем, чем её нюхать.

Закурили, как два гейзера. Хаген только сейчас заметил Гильса с разбитой головой.

- Думается, уже не придётся ему учить меня играть на арфе, - грустно заметил юноша.

- Похоже на то, - Фрости затянулся и добавил, - его арфа осталась на корабле среди его пожитков. Думается мне, никто не станет возражать, коли я отдам её в твои руки, Куробой. Это не самый лучший инструмент. Левый рог отходит, короб потёртый, а струны следовало бы перетянуть. У него не было денег на новую арфу. У него, у Гильса Гисларсона, прозванного Альвенгальдом - Голосом Альвов! О, вы смеётесь, вещие духи судьбы...

- То для меня честь, - заверил Хаген, - но отчего бы тебе не взять себе арфу Гильса? Ты ведь был его другом, и сберёг бы струнную певицу в память о нём.

- Инструмент должен работать, - возразил Фрости, - слишком грубы и корявы у меня руки, чтобы справно перебирать струны. Я больше люблю волынку, но давно не могу купить...