Лемносский дневник офицера Терского казачьего войска 1920–1921 гг.

Вчера 7-го июля, действительно около 5 часов вечера, на горизонте показался корабль. Спорили: очередной или «Македонец»? Когда подошел пароход ближе, оказалось, что это и не «Македонец», и не очередной. Когда же он вошел в нашу бухту и бросил якорь, узнали в нем «Керасунда». Куда повезет, кого, зачем? Пловцы – к пароходу, но от турецкой команды добились только одного слова: «Батум».

Все в недоумении. Ведь все отправки всегда известны заранее; тут же ничего абсолютно, кроме Греции, известно не было. Не ошибка ли это?

Часов в 7 вечера появился французский приказ № 93, где говорилось, что господин Серебровский, увезший на «Решиде» через Батум в Баку 4000 рабочих, известил французское командование, что первая партия была встречена на месте очень приветливо и даже торжественно, и что ему надо еще 1200 рабочих. Французское командование любезно предоставило транспорт и завтра, 8-го июля, желающие 1200 человек, со всеми своими вещами, благоволят собираться к ближайшим пристаням.

С 5 часов утра французы расставили всех своих аллеёбов и жандармов по всему лагерю. Около каждого объявления – часовой, у всех пристаней – усиленные наряды. Конные жандармы ездят по лагерю и раздают приказ № 93[352]. Кто в состоянии связать два слова, говорит: «Казак едет Батум». Ехать со всего Лемноса не набирается и двух человек. «Керасунд» стоит.

Часов в 10 утра на автомобиле ко всем местам, где расклеены приказы, подъезжают два франц[узских] офицера с русским вахмистром, донцом Чиковым, продавшимся французам и играющим у них роль шпиона и агитатора, и наклеивают дополнительную бумажку, где говорится, что приказ № 93 – истинная правда, а лагерные слухи – это злая фантазия, а поэтому собирайтесь скорее к пристаням.

У нас в полку казаки, исключительно по своей инициативе, встретили автомобиль шиканьем, свистом и тюканьем. Чикову кричали: «За сколько драхм, собака, продался?» На что противная морда отвечала: «Ничего, ничего. Скоро все в Совдепии очутитесь»…[353]

Письма К. Остапенко и В. Треугафта

(На тетрадном листе в клеточку, без даты. Судя по содержанию и подробному адресу получателей, было первым или одним из первых в переписке. А судя по тому, что в адресе указана «офицерская сотня», было написано не ранее 6/19 января 1921 г.)

[Кому: ] Галлиполи, бывшая 1-я батарея <неразб. 2 слова> бригады. Шт. – кап. Н. М. Остапенко.

Или: Бывшая учебн[ая] батарея Арт[иллерийской] школы. Вольноопр. В. М. Остапенко[354].

Дорогие Коля и Володя!

Пользуюсь случаем и пишу. Сижу на Лемносе. Конечно, о многом хотелось бы переговорить, но обстоятельства не позволяют. Пишите мне, что думаете делать, что предпринимаете. Я никаких окончательных решений не предпринимал, да и что-либо трудно решить, не имея ни пиастра в кармане и имея вид полубосяка, я ведь все бросил в обозе в Северной Таврии и эвакуировался буквально только в том, в чем был. Пишите, Бога ради, что с Вами, в каком состоянии, что полагаете делать, каковы условия жизни. Здесь не так, чтобы очень хорошо, но и не плохо. Кончаю. Уезжает <неразб. 1 слово> Костя.

Адрес: Лемнос, Донской корпус, Терско-Астраханский полк, Офицерская сотня.

* * *

(на простой бумаге, в конце датировано 2/15 марта)

Дорогие братья!

Вот уже пятый или шестой раз пишу вам, а ответа все нет и нет. Страшно прямо. Четвертый месяц миновал, не так далеко друг от друга, а связаться все не можем. Думал приехать сам к вам, но и этому масса препятствий. I – нет монет, а II – нет шинели, а шуба уже не шуба, а одни лохмотья. Вот что, положим, так важно подумать, и подумать серьезно, о том, что делать; кажется, настал момент или настает[355].

Как вы себя чувствуете, болеете или нет? Одеты ли? Сыты или нет – об этом и не спрашиваю – сам знаю, что сыты, да не очень.

В силу многих обстоятельств я лично решил ждать и ждать. Одно только, ни о легионах, ни о Бразилии и т. п. прелестях я не думаю и думать не хочу. На крайний случай я не забываю, что в Грузии остался Зельгейм, Гамбаров, который теперь там чем-то вроде товар. министра финансов. Кахидзе, близкий родственник Буланова, помощ. заведующ. индоевропейским телеграфом в Тифлисе, в Констанинополе Чубка Станкевич с Туней и Витей имеет зубоврачебный кабинет на улице Бруссо[356].