Лемносский дневник офицера Терского казачьего войска 1920–1921 гг.

Последние дни у нас более чем упорно говорят об отъезде не то в Сербию, не то на Дальний Восток[366]. Справедливо ли это или нет, сказать трудно, но, безусловно, в течение апреля месяца мы куда-то должны уехать, ибо французы нас кормят только до 1 мая ст. ст. К этому числу они обязуются нас вывезти на материк или вообще в такие места, где, работая, можно не умереть с голода. Одним словом, я глубоко убежден, что через месяц буду уже не на Лемносе, а где-либо в другом месте.

Вот тут-то и обидно не иметь связи с братьями. Нас, что ужасно неприятно, могут отправить в различные места или даже части света. – Это, во-первых, а во-вторых, мы и знать не будем, где кто из нас. Это все и побуждает меня при всяком удобном случае писать вам. Авось какое-нибудь письмо да получите.

Пишите, где вы, как живете, какие ваши предположения и расчеты на будущее, как обстоит ваше дело с обмундированием, относительно денег не пишу, ибо откуда им и быть. Я в этом отношении яко наг, яко благ.

Надежды на лучшее будущее, однако, не теряю. Авось как-нибудь вывернемся. Очередная наша задача – это как-нибудь устроиться в одно место, в одну часть. Или мне перевестись к вам, или вам сюда. Если вас там ничто особенно не удерживает, переводитесь ко мне. В казачьих частях, быть может, будет в настоящий момент выгоднее служить.

О себе много писать не буду. Со стороны посмотреть, положение тяжелое, но настроение хорошее. А это главное.

На всякий пожарный случай знайте, что в Константинополе живут Чубка с Витей и Туникой Станкевич. Адрес их: Пэра, улица Бруссо, зуболечебный кабинет Ришарда Станкевича, недалеко от кинематографа. Более точного адреса не знаю. Кроме того, в Константинополе должен быть и Нестор Григорьевич Гамбаров. Адрес его можно узнать в Грузинском консульстве.

Конечно, лучше всего ни к одному, ни к другому не обращаться, но все может случиться. В материальном отношении помощи они, конечно, не дадут, но помочь советом, протекцией, пожалуй, смогут. Ну да даст Бог, до этого не дойдет.

В Галлиполи ли Николай Александров? Здесь его сестра Наталия Капитоновна с мужем Булановым. Пишут они ему тоже чуть ли не 10–15[-е] письмо, а ответа все нет.

Итак, жду от вас сведений. Попробуйте ответить письмом с маркой. Адрес мой: Лемнос. Лагерь Донского корпуса. Терско-Астраханский полк. Офицерская сотня. Артиллерийский взвод. Сотнику Остапенко.

Целую вас крепко. Ваш Костя.

* * *

(на простой бумаге)

8–IV–21 ст. ст.

Сегодня получил от тебя, Коля, письмо, меченное 6–III [19]21 н. ст. Слава Богу, что связь восстановлена, и вы живы и здоровы. Завтра уходит «Самара», и это письмо передам со знакомым офицером.

Писать нет времени. У нас [есть] определенные сведения, что вы едете в Венгрию[367], а мы или с Донцами в Сербию, или с Кубанцами в Болгарию. Старайся держать связь. По приезде на новое место и окончательном выяснении нашего положения и роли, в том случае, если будем предоставлены самим себе, тогда съедемся. Пока еще немного потерпим.

Поздравляю тебя и Володю с праздником Свет[лого] Христова Воскресения и желаю всего-всего доброго. Дай Бог, чтобы следующую Пасху встретить дома и там найти всех в добром здравии. Христос Воскресе!

Целую вас крепко. Ваш Костя.

Кто из Владикавказцев у вас? Привет и поздравления знакомым.

* * *

(на простой бумаге)

Лагерь Мудрос, 19 27/IV 21 г.

Дорогие Коля и Володя!

Сегодня имеется оказия[368], пользуюсь случаем и пишу. Оказывается, достоверность того, что мы уезжаем на днях в Сербию, еще под большим сомнением. Хотя говорят об этом гораздо больше, чем следовало бы. Настроение было несколько поднято праздниками, но теперь после праздников оно упало еще ниже, чем было до праздников. Газеты последних дней нравятся мне все меньше и меньше. Приходят мысли о зиме. Апрель на исходе, пролетит лето, а там зима. Мало написал, а тоски, кажется, много нагнал. Хотелось с тобой поговорить о твоей фразе в твоем письме от 9 апреля н. ст.: «Что думают казаки? Мы с Врангелем, и без него себя не мыслим».

Что думают казачьи верхи, трудно сказать, но что думают казаки и большинство офицеров, это можно. Ты знаешь, что с Лемноса уже 2 раза отправляли в Советскую Россию и один раз в Бразилию. Уход был вполне свободным и даже с агитацией французов. После этих 3-х отправок и одиночных уездов на Лемносе из 30 000 осталось не более 15 000, из них тысячи 4 беженцев. Итого, здесь войск maximum 12 000, из них треть офицеров. Казаков 7000–8000.

Офицеры в громадном большинстве такие же казаки, как и я. Из казаков 3/4 офицеров из рядовых. Интеллигентных офицеров-казаков здесь меньше-меньшего. Ориентация в офицерской среде только на Врангеля. Из казаков остаются только те, кто верит не в казачество, а в Россию и, следовательно, во Врангеля.