Лэндон и Шей. Разбитые сердца

Когда мы добрались до места, где росли две огромные ивы, Шей приблизилась к деревьям и провела пальцами по коре. Два дерева соединялись, вплетаясь друг в друга так, словно им было предначертано стать одним целым. Чем ближе я подходил к стволу, тем отчетливее видел множество надрезов на его коре.

– Оно называется деревом влюбленных, – сказала Шей, продолжая что-то искать. – Легенда гласит, что если влюбленные вырезают на коре этого дерева свои инициалы, то их любовь будет длиться вечно. Моя семья делает так уже несколько поколений.

– Это банально, – пробормотал я.

Но вообще-то довольно круто.

– Мне нравится, – ответила она. – Точнее, нравилось.

Она остановилась, когда нашла инициалы:

КАМ и КДГ

Прежде чем я успел задать ей вопрос о том, чьи это имена, Шей полезла в карман, достала связку ключей и начала выцарапывать буквы.

– Воу, воу, воу, полегче, – крикнул я, схватив ее за талию и потянув на себя.

Несмотря на свое телосложение, она была сильной. Она вырвалась из моей хватки и снова принялась кромсать кору.

Я снова схватил ее, на этот раз крепче, и развернул лицом к себе.

– Какого черта ты творишь, Цыпа? Ты не можешь просто взять и разрушить чье-то счастье.

– Нет, я должна. Легенда гласит, что их любовь будет длиться вечно, а не то, что они будут счастливы, а мои родители несчастны. Они попали в эту чертову петлю, и я должна ее прервать.

Это разбило мое холодное сердце. Ее трясло, когда она рвалась к дереву, но я ее не отпускал. Я не мог. Я обнимал ее, а она плакала, разбиваясь на части.

– Это дерево не дар, это проклятие, и моя мама никогда не сможет отпустить папу, пока здесь есть их имена. Так же, как моя бабушка была привязана к моему деду, так же, как мои прадедушки и прабабушки. Это дерево проклято. Я должна стереть их имена, – кричала она.

– Шей, – прошептал я, чувствуя, как дрожит мой голос. – Шей, послушай меня. Даже если ты сотрешь эти буквы, твои родители не станут другими людьми.

– Может быть, это сработает. Может быть, это дерево – часть какого-то проклятия или… может быть… может быть… может быть…

Она уронила ключи на землю и зарыдала в моих объятиях. Я не знал, что сказать. Я не знал, как заставить ее почувствовать себя лучше, поэтому просто стоял и держал ее, пока ее сердце разбивалось на миллионы осколков.

Я так долго ненавидел ее, думая, что она Маленькая Мисс Совершенство. Я ненавидел ее счастье. Я ненавидел ее, потому что у меня были шрамы, а у нее их не было, а теперь, думая об этом, я чувствовал себя чертовым идиотом. Оказалось, что у всех есть шрамы. У каждого есть свои трещины и порезы, кровоточащие каждую ночь. Некоторым людям просто удается их скрывать.

Она схватилась за мою кофту, прижавшись к моей груди, а я держал ее так, словно никогда не собирался отпускать. Она дрожала в моих объятьях, и мое сердце растаяло – из-за нее, из-за ее боли, из-за ее страданий. Наконец, успокоившись, она смущенно отстранилась. Вытерев нос тыльной стороной ладони и несколько раз всхлипнув, она от меня отвернулась.

– Прости, – пробормотала она, вытирая глаза. – За мои сопли и весь этот беспорядок.

Глаза у нее были красные и опухшие, а слезы все еще продолжали течь по щекам – она действительно выглядела как полная развалина. Разрушенная, опустошенная и…

– Ты красивая, – честно сказал я ей. – Ты очень красивая.

Честно говоря, я никогда не видел Шей настолько красивой и настоящей. Ее боль была так прекрасна, что мне хотелось защитить ее от всего мира. Я хотел снова обнять ее, успокоить и дать ей понять, что ее эмоции делают ее настоящей.

– Пора ехать.

Она слегка всхлипнула, потирая усталые, покрасневшие глаза.

– Да, пора.

Я наклонился, чтобы подобрать ее ключи, и, прежде чем передать их обратно Шей, подошел к дереву и стер остатки инициалов ее родителей. Если на этом дереве лежало проклятие, я хотел покончить с ним ради нее. Я хотел разрушить чары вечной любви, которые обрушились на ее семью. Я хотел освободить ее, чтобы однажды в будущем она встретила настоящую любовь.

Она тяжело вздохнула и взяла связку ключей из моей руки. Ее пальцы коснулись моей ладони, и частица моей души, о существовании которой я не подозревал, вспыхнула. Что это было? Что это за чувство, и как ей удалось его разбудить?

– Спасибо, Лэндон, – прошептала она.

– Всегда пожалуйста, – ответил я.

Именно это я и имел в виду.

Всегда.

Мы вернулись к дому ее кузины, и, когда я поставил машину на стоянку и повернулся, чтобы пожелать ей спокойной ночи, я нашел ее губы.

Ее губы.

На…

Моих губах.

Ее руки легли на мои щеки, и она притянула меня к себе. Я почувствовал вкус соленых слез, смешанных с персиковой гигиенической помадой, и, как ни странно, это стало моим новым любимым вкусом. Сперва я не ответил на поцелуй. Сперва я застыл, думая, что, если я двинусь, этот мираж исчезнет и больше никогда не повторится.

– Лэндон, – прошептала она, закрыв глаза и прижавшись лбом к моему.

Мне это нравилось. Мне нравилось, когда она произносила мое имя. Не Сатана. Не козел. Лэндон.

Мне нравилось, когда эти два слога слетали с ее уст.