Ленин

– Идите теперь! Должен поговорить с товарищем с глазу на глаз, – произнес Ленин. Провожая Гапона до порога.

Когда закрылась за ним дверь и немного погодя стукнула калитка, Ленин взглянул на Бадаева и спросил:

– Агент?

– Нет! – возразил он решительно.

– Ваше дело! – пожал плечами Ленин. – Что хотите с ним сделать?

– Возьмет на себя перевозку через границу всего, что мы ему поручим! Оружие, гранаты, нелегальные издания. На попа никто не обратит внимания.

Ленин с удивлением взглянул на рабочего и поднял плечи.

– Кто порекомендовал вам привести ко мне этого человека? – спросил он внезапно.

– Не опасайтесь! – парировал Бадаев. – Хороший партийный товарищ, испытанный! По фамилии Малиновский.

– Малиновский? Малиновский? – повторил Владимир. – Ага, припоминаю себе. Говорил мне о нем Лев Троцкий. С вами и другими кандидатами должен он от нашей партии войти в Думу.

– Владимир Ильич! – воскликнул Бадаев. – Увольте меня. Ведь я не могу разобраться с государственным бюджетом, вносить поправки в проекты новых законов! Темный, не ученый! А здесь не шутки: парламентская работа.

– А зачем хотите разбираться с бюджетом, проектами законов? Обещайте при каждой возможности выходить на трибуну и повторять, что рабочий класс не признает никаких буржуазных проектов и бюджетов, что стремится низвергнуть отжившие смрадные государственные учреждения, что выгонит на все четыре стороны царя, министров, буржуазию, и если будут противиться, отправит их на фонарь! Это все, что пока нужно суметь, милый брат!

Бадаев с удивлением смотрел на говорящего.

– Как же так? – спросил он с недоверием. – Собираются в этой Думе министры, генералы, серьезные господа, богачи, а мы такие слова будем говорить?!

– Может быть, вы думаете, что министра и богача виселица не выдержит? – спросил Ленин.

– Выдержит… – буркнул рабочий. – Только такую речь слушать они не захотят.

– Вашей глупой речи о бюджете не будут слушать, а о фонаре и веревке с петлей еще как послушают! – засмеялся Ленин, шутливо поглядывая на Бадаева.

Внезапно он оборвал смех и, наклонив низко голову, глянул исподлобья и буркнул:

– Гапон – это предатель, подкупленный властью…

– Нет! – воскликнул Бадаев. – Знают его издавна в рабочих кругах.

– Гапон – это продажный предатель! – повторил с нажимом Ленин. – Передайте об этом Троцкому. Пусть намекнет о нем руководителям меньшевиков и эсеров. Они уж сведут с ним счеты!

Сегодня сменю квартиру. Уведомлю вас о месте. Теперь идите уже, так как у меня еще много работы.

После ухода Бадаева Ленин сразу же переселился в другой дом и в течение нескольких дней никто из партийных товарищей ничего о нем не знал.

В это время перед прежним жилищем Ленина в течение целого дня сидела старуха, продающая карамельки из корзинки, яблоки и семечки. Поглядывала она внимательно на прохожих и на третий день заметила молодого попа, который быстрым шагом несколько раз проходил перед домом, пытаясь заглянуть через щели забора на подворье.

Когда добрался он до конца улицы, подошел к нему элегантный мужчина небольшого роста с толстым бритым лицом и единственным глазом, ежеминутно исчезающим под дрожащим тяжелым веком.

Старуха подняла свою корзину и засеменила через местечко, выкрикивая:

– Яблоки! Конфеты! Семечки!

Задержалась у маленькой хаты и, осторожно осмотревшись, проскользнула в сени. На стук вышел Ленин.

– Товарищ! – шепнула она. – Поп Гапон кружит около вашего дома, а вместе с ним подкарауливает Иван Манасевич-Мануйлов, охранник и агент Витте.

– Хорошо, товарищ Семен! Теперь узнайте, где живет Гапон и уведомите Рутенберга, о котором писал мне Нахамкес.

С этими словами Ленин закрыл двери.

Прошло несколько недель. Владимир скрывался в Териоках, Перкярви, Усикирко и Хельсинки. Вернулся, наконец, в Куоккалу, в прежнюю квартиру. Застал там товарища Семена.

– Ну рассказывайте, как тут все произошло? – спросил Ульянов, пожимая руку рабочего.

– Гапон жил в Териоках. Я выследил его и уведомил инженера Рутенберга. Тот пришел к попу еще с двумя товарищами, вручил ему обвинение и приговор. Связали его и повесили. Полиция нашла его через два дня, на груди у него был листок с приговором смерти от эсеров.

– Собачья смерть! – засмеялся Ленин. – Этот Рутенберг… не только инженер, но и палач! Мог бы и нам пригодиться, если бы перешел к нам!

– Не перейдет! – отвечал Семен. – Это друг Савинкова, закоснелого эсера!

– Жаль! – вздохнул Ленин. – Я бы послал его убить этого шута революции!

– Кого?

– Бориса Савинкова! – тихо смеясь, ответил Ленин.

Товарищ Семен с удивлением взглянул в прищуренные глаза стоящего перед ним Ленина. Тот в молчании добродушно и вместе с тем хитро наклонил голову и пальцем указал на землю.

– Раньше или позже пошлем его туда! – шепнул он с нажимом.

– За что?

– Я знаю, за что! – рявкнул Ленин, беря в руку книжку и садясь у окна.

Семен покинул жилище Ленина.