Ленин

Оба – Ленин и Троцкий – ожидали результатов выборов в будущее Учредительное Собрание. Скоро они убедились, что члены крестьянской партии победили и что большевики не получат большинство голосов в учреждении, которое хотело установить форму правления в стране и направить ее судьбы.

Узнав об этом, Ленин потер руки и молвил весело:

– Очень хорошо! Дойдем до победы нормальной дорогой!

– Нормальной? – спросил Троцкий, не понимая.

– Да! – воскликнул Ленин. – Через кровь и войну гражданскую, в которой задушим сразу всех своих врагов! Это дорога, категорически отличающаяся от скользких тропинок компромиссов и ораторства!

– С Учредительным Собранием легко не получится… – заметил Троцкий.

– Не повторяйте глупостей, товарищ! – возмутился Ленин. – Несколько месяцев назад Государственная Дума говорила о царе. Или-или! Прикажите, чтобы царя с семьей перевезли из Тобольска в Екатеринбург. Я думал об этом минувшей ночью… Он должен быть ближе к нам, чтобы мы могли иметь его каждую минуту под рукой! Екатеринбург – это хорошее место! У нас там твердые люди в Рабочем Совете: Юровский, Войков и Белобородов. Можем на них положиться!

– Да, это правда, – согласился Троцкий. – Но, Ильич, можем ли мы торговаться в Учредительном Собрании?

Ленин остановился перед ним со стиснутыми кулаками и прошипел:

– Не можете стряхнуть эти пережитки! Одни бьются лбами перед крестами и изваяниями святых, другие – перед авторитетами людей и институтов! Мрак вокруг меня, слепота, рабская мысль!

Сплюнул и быстро успокоился. Усмехнулся даже и произнес, дотрагиваясь до руки товарища:

– Врач лечит себя сам! Запомни, что нет на земле бессмертных людей и бессмертных институтов. Все умирает, все рушится и превращается в прах. Так прежде говорил и твой Иегова. Мудрый – это был Бог, так как для людского стада был у него твердый бич!

Троцкий ушел, задумчивый и беспокойный.

Ленин остался один. Ходил по комнате и потирал руки. Наконец, открыл двери и крикнул:

– Товарища Халайнена ко мне! Немедленно!

Финн остановился перед ним и посмотрел в глаза вождя неподвижным, преданным взглядом.

– Товарищ! Бегите и позовите ко мне Феликса Дзержинского. Пусть придет с теми, которым доверяет полностью.

Халайнен выбежал, а Ленин начал ходить по комнате, напевая какую-то песенку и насвистывая. Был он совершенно спокоен и уже ни о чем не думал. Выпил стакан чая и, усевшись у письменного стола, развернул газету. Немного погодя начал решать задачу, которую нашел в шахматном разделе. Лицо у него было безмятежное, мягкая улыбка блуждала по надутым губам и скрывалась в редких, спадающих низко монгольских усах.

Часы на башне Смольного собора пробили полночь. С последним ударом раздался стук в дверь комнаты.

– Можно войти! – крикнул веселым голосом Ленин, вставая.

Вошел Дзержинский. Лицо его дергалось, веки морщились, движимые судорогой. Худые узловатые пальцы сгибались хищно и выпрямлялись.

– Вы звали меня? – спросил он тихим, проникновенным голосом. – Я пришел и привел с собой надежных людей. Это Урицкий, Володарский и Петерс. Проведем сразу опрос.

– Урицкий? – спросил Ленин и прищурил глаз.

Дзержинский скривил рот, выражая этим движением усмешку, и шепнул:

– Да! Это он спровоцировал убийство офицеров и прислал матросов, чтобы убили в госпитале больных министров Шангарева и Кокошкина По его распоряжению матросы также убили в Сочи бывшего царского премьер-министра Ивана Горемыкина со всей семьей… Это он!

Ленин пожал руки прибывшим товарищам.

В конце концов, он спросил тихо, почти угрожающе:

– Могу я быть с вами откровенным?

Они молча кивнули головами.

Тогда он коротко произнес:

– Садитесь и слушайте! То, о чем я буду говорить, пока что должно остаться в секрете. Предвижу, что скоро произойдет гражданская война, такая настоящая российская война, в которой своих не щадят! Не знаю, понимаете ли вы это, так как вы не русские… Но заверяю вас, что гражданская война будет такой, какая никому не снилась! Ха, ха! Времена Пугачева и Дмитрия Самозванца – это пустяки, детские забавы!

Смеялся он долго, а потом продолжил:

– На войне, даже гражданской, чтобы ее выиграть, необходима армия. У нас много штыков и много мужиков, держащих их в крепких ладонях, нет же у нас офицеров! Противная сторона будет их иметь. Товарищи, сделайте так, чтобы слоняющиеся без работы или скрывающиеся офицеры перешли на нашу сторону, перешли по собственной воле или по принуждению, под влиянием… страха.