Ленин

Контрреволюционеры, объединенные вокруг ведущих гражданскую войну «белых» генералов, и уничтожаемые диктатором социалисты подняли головы. Со всех концов России летели в Москву донесения о вспыхивающих восстаниях, возникновении местных правительств — откровенно правых; либеральных; социалистических; состоящих из народников, входивших в состав Национального Собрания; наконец — смешанных, напоминающих несогласованное, противоречивое правительство Керенского. Между этими новообразованиями вскоре разгорелась классовая и идейная борьба, что ослабило значение и силы возникающих правительств. Об этом было точно известно в Кремле, где Совнаркомом, вместо Ленина, руководили Троцкий, Каменев, Сталин, Бухарин, Рыков, Чичерин. Троцкий, энергичный организатор, захватывающий оратор, совершал чудеса. Под его давлением втянутые в «красную» армию офицеры большой войны в ускоренном темпе обучали пролетарских офицеров и брали в клещи своевольные, распущенные войска, вводя по поручению народных комиссаров строгую дисциплину. Бесповоротно отменены были митинги и солдатские советы, установлен был такой порядок и безусловное повиновение, о которых в казармах довоенной армии никто никогда не слышал. Приставленные к командирам специальные политические комиссары были заняты воспитанием солдат в духе коммунистического патриотизма и надзором за настроениями среди солдат и офицеров.

Россию, остававшуюся под властью Кремля, охватил «военный коммунизм». Принципом права стала формулировка: «все, что отчетливо не разрешено, строго запрещено и безжалостно наказуемо».

«Чека» работала, как огромный молот, разрушавший человеческие жизни. Все население состояло из шпионивших и тех, за кем шпионили. Стены имели глаза и уши. Каждое опрометчивое слово искупалось смертью. По всей стране отлавливались остатки бывшего дворянства, аристократии и капиталистов, применялись провокации, людей обвиняли в участии в несуществующих заговорах, покушениях и преступлениях, а затем бросали под изрыгающие пули автоматические винтовки, работающие в подземельях зданий, занятых отрядами «чека».

Троцкий неистовствовал, дергал черную бороду и, впадая в истерику, пронзительно кричал:

— Мы должны уничтожить буржуазию и дворянство, чтобы их семени не осталось! Мы не имеем права щадить врагов, которые могут расколоть нас изнутри!

Китайские, латышские, финские и мадьярские карательные отряды работали днем и ночью.

Офицеры, принужденные голодом и издевательствами к службе во имя диктатуры пролетариата, под надзором мнительных правительственных агентов работали изо всех сил, помогая тем, кто убил их отцов и братьев, изнасиловал их сестер и дочерей, убил царя и запятнал позором отчизну, предав союзников и подписывал тяжелый для национальной совести мир в Брест-Литовске. Их напряженный труд приносил ожидаемые Троцким результаты. Красная армия начала оказывать жесткое сопротивление контрреволюции и даже кое-где переходить в победное наступление.

Разного рода специалисты вынуждены были под угрозой обвинения в саботаже начать работу на фабриках. Это было трудное и почти невыполнимое задание. Уничтоженные, ограбленные и сожженные рабочими и солдатами промышленные предприятия из-за отсутствия материалов не могли быть немедленно восстановлены и отданы в эксплуатацию. Инженерам с трудом удалось запустить некоторые фабрики только частично, но и они то и дело останавливались, исчерпав запасы сырья.

— Война питает войну! — повторял в своих выступлениях и статьях Троцкий, припомнив слова Наполеона. — Победите стоящего перед вами врага и найдете у него все, что вам необходимо, и что «белые» получают от иностранцев!

Карательные отряды и целые орды комиссаров бушевали по деревням.

— Сносите хлеб для армии! — призывали они. — Помните, что победа армии — это ваша победа. Ее поражение повлечет за собой потерю вами земли и вынесение вам судами ваших бывших владельцев и «белых» генералов смертных приговоров!

Перепуганные крестьяне, впечатленные этими речами или под давлением штыков и наказаний, свозили запасы продуктов на сборочные пункты, вздыхали, проклинали в душе и вздрагивали от ожидания предстоящей зимы, понимая, что она принесет голод и болезни. В этой крестьянской, угрюмой, перепуганной среде уже давно пребывала семья инженера Валерьяна Болдырева. Они жили в принадлежащей Костомарову деревенской хате.