Ленин. Алгоритм революции и образ будущего

Возвращаясь к первому этапу, когда Ленин сформулировал важные признаки образа будущего хозяйства, удивляет, что воспитанный в марксизме Ленин, став во главе правительства, смог быстро проникнуться мышлением и чувством экономии в смысле Аристотеля. И в царской России, и в разные периоды СССР имелись оба эти типа хозяйства, в разных масштабах и формах. Хрематистика не смогла занять господствующего положения в Российской империи, а в зрелом СССР она была сильно подавлена и частично ушла в «теневую экономику».16

Когда читаешь документы Ленина 1918-1922 гг. об «очередных задачах», о гидроторфе или обводнении нефтяных скважин Баку, видишь хозяина дома (и образ страны), воспринимающего бытие семьи или населения во всей его материальной фактуре. В этих его выступлениях не было и следа хрематистики и трудовой теории стоимости.

Маркс отмечал кардинальное отличие в использовании техники капиталистическим хозяйством общества от хозяйства некапиталистического (на примере экономии античной древности). Он говорит о некапиталистическом укладе (в экономии): «Единственной руководящей точкой зрения здесь является сбережение труда для самого работника, а не сбережение цены труда». Маркс приводит стихотворение Антипатера, современника Цицерона, посвященное изобретению водяных мельниц [78, с. 583.].

Поэт радостно обращается к работницам:

Дайте рукам отдохнуть, мукомолки; спокойно дремлите,
Хоть бы про близкий рассвет громко петух голосил:
Нимфам пучины речной ваш труд поручила Деметра;
Как зарезвились они, обод крутя колеса!
Видите? Ось завертелась, а оси крученые спицы
С рокотом кружат глухим тяжесть двух пар жерновов.
Снова нам век наступил золотой: без труда и усилий
Начали снова вкушать дар мы Деметры святой.

В главах «Капитала» VIII и XIII («Рабочий день» и «Машины») Маркс показывает, что в условиях капитализма введение машин приводит к интенсификации труда и стремлению хозяина удлинить рабочий день, и противодействие этому оказывает лишь сопротивление рабочих. Да и Адам Смит видел смысл разделения труда лишь в том, чтобы рабочий производил больше продукта — ему и в голову не приходило, что улучшение техники и организации может быть использовано для сокращения рабочего дня при том же количестве выработанного продукта.

А вот как Ленин в статье «Одна из великих побед техники» излагает выгоды предложенного Рамзаем способа подземной газификации угля, почти словами поэта Антипатера из Тесалоники:

«При социализме применение способа Рамсея, “освобождая” труд миллионов горнорабочих, позволит сразу сократить для всех рабочий день с 8 часов, к примеру, до 7, а то и меньше. “Электрификация” всех фабрик и железных дорог сделает условия труда более гигиеничными, избавит миллионы рабочих от дыма, пыли и грязи, ускорит превращение грязных отвратительных мастерских в чистые, светлые, достойные человека лаборатории. Электрическое освещение и электрическое отопление каждого дома избавят миллионы “домашних рабынь” от необходимости убивать три четверти жизни в смрадной кухне» [78].

Это был важный аспект образа будущего хозяйства. Это и показывает, что актуальная экономическая доктрина Октябрьской революции опиралась на синтез мировоззрения большинства российского общества с идеей развития в обход капитализма. Эта доктрина была принята и со временем получала все больше поддержки. Доводы Ленина и обыденное сознание большинства населения совместились.

В Докладе Совета народных комиссаров (13 января 1918 г.) Ленин сказал: «Если нам говорят, что большевики выдумали какую-то утопическую штуку, как введение социализма в России, что это вещь невозможная, то мы отвечаем на это: каким же образом сочувствие большинства рабочих, крестьян и солдат могло бы быть привлечено на сторону утопистов и фантазеров? Не потому ли большинство рабочих, крестьян и солдат стало на нашу сторону, что они увидели на собственном опыте результаты войны и то, что выхода из старого общества нет и что капиталисты со всеми чудесами техники и культуры вступили в истребительную войну, что люди дошли до озверения, одичания и голода. Вот что сделали капиталисты и вот почему возникает перед нами вопрос: либо гибнуть, либо ломать до конца это старое буржуазное общество» [53].