Ленин. Человек, который изменил всё

Все не так. Кому, когда, почему были переданы документы – из «Протокола о передаче» вовсе не следует. Крупская передавала документы в разное время в соответствии с одной ей известной логикой и тем людям, кому считала нужным. О статусе документов, их адресате можно было судить исключительно с ее слов. И Надежда Константиновна не раз меняла свои показания на этот счет. «Протокол о передаче» – не известный ни ранее, ни после вид бюрократической бумаги – подтверждает только то, что документы уже были переданы раньше, до мая 1924 года. Хотя бы потому, что среди упомянутых 13 многие уже были опубликованы – при жизни Ленина.

С диктовкой от 23 декабря все понятно. Ее подлинность не оспаривается, и она в тот же день стала известна членам ПБ. В тот же день письмо было зарегистрировано почерком Аллилуевой в журнале исходящих документов ленинского секретариата: «Сталину (письмо В.И. к съезду)»²⁶²⁸. Письмо и было отправлено Сталину. С диктовками от 24–25 декабря, которые первоначально назывались «характеристиками», ясности меньше. Есть поздние воспоминания Володичевой и Фотиевой о том, что и эта часть письма уже тогда была передана Сталину²⁶²⁹. Не исключено. Однако, судя по первой реакции высших руководителей, зафиксированной лишь спустя несколько месяцев, характеристики были для них откровением.

В Архиве Троцкого можно обнаружить документ под названием «Сводка замечаний членов Политбюро и Президиума ЦКК к предложению тов. Зиновьева о публикации “Завещания Ленина”». Приведу полностью: «1. Я думаю, что статью нужно опубликовать, если нет каких-либо формальных причин, препятствующих этому. Есть ли какая-нибудь разница в передаче (в условиях передачи) этой статьи (о кооперации, о Суханове). Троцкий. 2. Печатать нельзя: это несказанная речь на П/Бюро. Не больше. Личная характеристика – основа и содержание статьи. Каменев. 3. Н.К. тоже держалась того мнения, что следует передать только в ЦК. О публикации я не спрашивал. Ибо думал (и думаю), что это исключено… Только эта запись (о Госплане) передана мне позже – несколько дней тому назад. Зиновьев. 4. Полагаю, что нет необходимости печатать, тем более, что санкции на напечатание от Ильича не имеется. Сталин. 5. За предложение тов. Зиновьева – только ознакомить членов ЦК. Не публиковать, ибо из широкой публики никто тут ничего не поймет. Томский. 6. Эта заметка ВИ имела в виду не широкую публику, а Цека, и потому так много места уделено характеристике лиц. Ничего подобного в статье о кооперации нет. Печатать не следует. А. Сольц. Тт. Бухарин, Рудзутак, Молотов и Куйбышев – за предложение тов. Зиновьева. Словатинская»²⁶³⁰. Татьяна Словатинская работала секретарем в аппарате ЦК.

Документ не датирован, но определить его хронологию несложно. Из слов Троцкого и Сольца следует, что обсуждение шло где-то в одно время с рассмотрением диктовок «О кооперации» и «О нашей революции» (в ней шла речь о Суханове), которые Крупская принесла в мае 1923 года. А Зиновьев упоминает, что «Письмо» передано до статьи о Госплане, а это самый конец мая – начало июня. Таким образом, процитированное обсуждение состоялось где-то в это время. А Крупская принесла «Письмо» лично Зиновьеву, не обозначив при этом четко выраженной воли Ленина в отношении этого документа.

Однако из процитированного обсуждения, а также последующих событий и переписки ясно, что тогда на руках у членов ПБ были только «характеристики». Но не диктовка от 4 января с предложением убрать Сталина с поста Генсека. Она начинала путь в историю как самостоятельный документ, который первоначально называли «Письмом Ильича о секретаре». В отношении времени и обстоятельств его явления в высший партийный свет ясности совсем мало. Точно известно, что с «Письмом о секретаре» раньше других были ознакомлены Зиновьев, Каменев и Бухарин – еще до отъезда Зиновьева и Бухарина в отпуск летом 1923 года. То есть, скорее всего, Крупская передала «Письмо о секретаре» Зиновьеву одновременно с «характеристиками», но тот до поры не счел нужным им воспользоваться (если, конечно, само письмо не родилось только летом 1923 года).