Ленин. Человек, который изменил всё

Мог ли секретариат Ленина затеять собственную игру (вместе с его женой и сестрой или без них)? Секретариат был вполне себе политизированным. Это не были тихие и незаметные стенографистки. Характеристику его ключевым сотрудницам дал Бажанов, который сам займет пост технического секретаря Политбюро: «Из двух секретарш Ленина главная и основная – Мария Игнатьевна Гляссер. Она секретарша Ленина по Политбюро, Лидия Фотиева – секретарша по Совнаркому. Вся Россия знает имя Фотиевой – она много лет подписывает с Лениным все декреты правительства. Никто не знает имени Гляссер – работа Политбюро совершенно секретна. Между тем все основное и важное происходит на Политбюро, и все важнейшие решения и постановления записывает на заседаниях Политбюро Гляссер… Гляссер секретарствует на всех заседаниях Политбюро, пленумов ЦК и важнейших комиссий Политбюро. Это маленькая горбунья с умным и недобрым лицом. Секретарша она хорошая, женщина очень умная». К Сталину относится плохо, «не делает никаких попыток перейти к нему на службу»²⁶⁰⁶. И, конечно, секретари в общении с Лениным, не ограничивались одними диктовками. Как подтверждала Гляссер, «пользуясь правом диктовать, он, под видом диктовки, вызывал секретаря и давал различные поручения» ²⁶⁰⁷.

В каком виде существовали диктовки, и в каком виде они дошли до нас? Оригиналы могли существовать только в виде стенографических записей секретарш. Известна только одна, написанная рукой Аллилуевой стенограмма диктовки от 23 декабря. Механизм бумагооборота, достаточно уникальный, тоже подробно описан секретарями. Володичева поведает в 1929 году: «Все статьи и документы, продиктованные В. И. Лениным за период времени с декабря 1922 г. (20-е число) до начала марта 1923 г., переписывались по желанию В. И. Ленина в пяти экземплярах, из которых один он просил оставлять для него, три экземпляра – Надежде Константиновне и один – в свой секретариат (строго секретно)… Черновики копий мною сжигались. На запечатанных конвертах, в которых хранились, по его желанию, копии документов, он просил отмечать, что вскрыть может лишь В. И. Ленин, а после его смерти Надежда Константиновна»²⁶⁰⁸. Фотиева подтверждала такую схему работы²⁶⁰⁹.

Значит, какие-то экземпляры диктовок, тем более что большинство из них не были секретными, должны были оседать у Крупской и в секретариате Ленина. Однако в архивах их нет, или, во всяком случае, исследователям они недоступны, а в Полном собрании сочинений наиболее существенные и резонансные тексты приведены по неподписанным машинописным копиям.

Но вернемся в 23 декабря 1922 года, к первой диктовке Ленина: «Я советовал бы очень предпринять на этом съезде ряд перемен в нашем политическом строе… В первую голову я ставлю увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни». Это нужно было «для поднятия авторитета ЦК, и для серьезной работы по улучшению нашего аппарата, и для предотвращения того, чтобы конфликты небольших частей ЦК могли получить слишком непомерное значение для всех судеб партии». Кроме того, Ленин предлагал «придать законодательный характер на известных условиях решениям Госплана, идя в этом отношении навстречу тов. Троцкому, до известной степени и на известных условиях». Благодаря этим мерам устойчивость партии «выиграла бы в тысячу раз», что облегчило бы ее «борьбу среди враждебных государств, которая, по моему мнению, может и должна сильно обостриться в ближайшие годы»²⁶¹⁰.

Эта диктовка сразу стала широко известна. Записка Фотиевой на имя Каменева от 29 декабря: «Т. Сталину в субботу 23/XII было передано письмо ВИ к съезду, записанные Володичевой. Между тем, уже после передачи письма выяснилось, что воля ВИ была в том, чтобы письмо это хранилось строго секретно в архиве, можно (так в тексте. – В.Н.) быть распечатано только им или Надеждой Константиновной и должно быть предъявлено кому бы то ни было лишь после его смерти». Фотиева просила никому не сообщать об оплошности. Каменев на этом же листке написал письмо Сталину, предложив ознакомить с заявлением Фотиевой «тех членов ЦК, которые узнали содержание письма ВИ (мне известно, что с содержанием его знакомы т. т. Троцкий, Бухарин, Орджоникидзе и ты)»²⁶¹¹.

На следующий день – 24 марта – Ленин проснулся в хорошем настроении, заявив врачам, что улучшение достигнуто потому, что накануне ему «дали возможность продиктовать то, что он считал нужным». Просил разрешить продолжить диктовку, но доктора были категорически против. Тогда Ленин поставил им ультиматум: «или ему будет разрешено диктовать стенографистке, хотя бы в течение короткого времени ежедневно, или он совсем откажется лечиться». Не шутил²⁶¹².