Ленин. Человек, который изменил всё

С 15 февраля по 4 марта записи в Дневнике дежурных секретарей отсутствовали. Медики отмечали беседы с Фотиевой 18. 19, 20, 27 февраля и 2 марта, о которых она не вспоминала. 20 февраля Ленин предпринял последнюю попытку писать: «ВИ только с трудом вывел буквы: Вла, причем они очень неясно написаны и все в зигзагах из-за тремора». 21 февраля – сильный нервный срыв в ответ на предложение медсестры принять лекарство.

В тот день открылся Пленум ЦК, который должен был рассмотреть повестку для следующего съезда партии. В Политбюро трудно было не разглядеть возни Ленина и его секретариата вокруг «грузинского дела». Поэтому пленум ЦК решает не спешить с публикацией готовившихся к XII съезду тезисов по национальному вопросу: «Тезисы не публиковать, сообщив их т. Ленину (с разрешения врачей). Если т. Ленин потребует пересмотра тезисов, собрать экстренный пленум»²⁶⁶³. Предложения лидера партии о расширении состава ЦК и реорганизации Рабкрина принимаются к исполнению.

26 февраля – 1 марта врачи фиксируют плохое самочувствие, отвратительное настроение, затруднения в речи. Ленин ограничивался чтением, 28 февраля не мог и читать²⁶⁶⁴. Второго марта Ленину стало значительно хуже. «При разговоре… нелегко подыскивает слова». Тем не менее «начал заниматься с тов. Фотиевой, но скоро разболелась голова, боль стала крайне интенсивной». В этот день, как считается, Ленин завершил месячную работу над своей последней статьей – «Лучше меньше, да лучше». Она была опять посвящена вопросам Рабкрина, и ее опубликуют в «Правде» уже 4 марта. Если статья тогда и привлекла внимание, то скорее резким критическим тоном, что многими опять интерпретировалось как завуалированный наезд на Сталина: «Наркомат Рабкрина не пользуется сейчас ни тенью авторитета. Все знают о том, что хуже поставленных учреждений, чем учреждения нашего Рабрина, нет и что при современных условиях с этого наркомата нечего и спрашивать». Призывал позаботиться «о сосредоточении в Рабкрине человеческого материала действительно современного качества, т. е. не отстающего от лучших западноевропейских образцов».

У Запада надо учиться. Но Запад все равно обречен: «Исход борьбы зависит, в конечном счете, от того, что Россия, Индия, Китай и т. п. составляют гигантское большинство населения… В этом смысле окончательная победа социализма вполне и безусловно обеспечена». Если удастся сохранить за рабочим классом руководство над крестьянством», тогда «мы в состоянии будем пересесть, выражаясь фигурально, с одной лошади на другую, именно, с лошади крестьянской, мужицкой, обнищалой… на лошадь крупной машинной индустрии, электрификации, Волховстроя и т. д. …»²⁶⁶⁵

Реакция на схему реорганизации Рабкрина в партии была кислой. С помощью создания «сверх-Рабкрина» (термин Красина, публично критиковавшего ленинскую затею) с бюрократией справиться было невозможно – это подтвердила и практика Рабкрина, все-таки реорганизованного по принципам вождя на XII съезде партии и ставшего одним из самых бессмысленных и бюрократизированных звеньев госаппарата.

Третьего марта настроение Ленина и общее его состояние слегка улучшились. Но при разговоре «иногда не хватало слов, и он старается заменить это слово описанием того предмета, который оно определяет». Получил от Марии Ильиничны корректуру статьи «Лучше меньше, да лучше», но, «прочтя 2 страницы, сказал, что устал и больше читать не может. После этого ВИ стал нервничать… Он начал путаться в своих мыслях, хотя и говорил связные фразы, но между отдельными фразами связи не было, вследствие чего Надежда Константиновна не могла понять его, что еще больше расстроило ВИ»²⁶⁶⁶. Именно в тот день, как рассказывала Фотиева, она передала Ленину «нашу докладную записку и заключение о материалах комиссии Ф. Э. Дзержинского по “грузинскому вопросу”» ²⁶⁶⁷.

Момент для начала решительного боя с великодержавным шовинизмом был не самым удачным. Ленин был не в состоянии читать материалы комиссии или что-то формулировать! Четвертого марта Ленин продолжал заговариваться, порывался читать, но его отговорили от этой затеи²⁶⁶⁸.

Когда Ленин оказался не в состоянии осилить представленный ему «комиссией» (она не была как-то формализована) Горбунова-Гляссер-Фотиевой материал, Гляссер нашла возможность доложить Ленину, что у него в Политбюро есть союзники в борьбы с шовинистами. Как – не известно, поскольку, по ее собственным словам, она видела Ленина в последний раз 5 февраля. Сам Троцкий подтвердит это в деталях: «Не переговорить ли с Зиновьевым и Каменевым? – подсказывают ему секретари. Но Ленин досадливо отмахивается рукой. Он отчетливо предвидит, что в случае его отхода от работы Зиновьев и Каменев составят со Сталиным “тройку” против меня и, следовательно, изменят ему.

– А вы не знаете, как относится к грузинскому вопросу Троцкий? – спрашивает Ленин.

– Троцкий на пленуме выступал совершенно в вашем духе, – отвечает Гляссер, которая секретарствовала на пленуме». (Но ее же не было у Ленина. – В.Н.).