Ленин. Человек, который изменил всё

«Как только Ильич окончательно решил действовать, его нельзя было узнать, – писал Лядов. – У него был уже готовый план. Мы вместе с вновь прибывшими из России товарищами образуем конференцию партработников, стоящих на позициях “большинства”. От имени этой конференции выступаем с воззванием… начинаем усиленную агитацию за созыв экстренного съезда. При сочувствии основных организаций созываем одну или ряд конференций в России, проводим на них нашу платформу, предлагаем им утвердить фракционный центр, который назовем Бюро Комитетов Большинства, и признать своим органом газету “Вперед”, которую сейчас начнет выпускать редакция из Ленина, Богданова, Луначарского, Ольминского и Воровского»³⁸⁶.

Ленин созвал собрание, которое сохранится в истории партии как «совещание 22-х большевиков», пригласив самых верных своих соратников. «Большевики-мужья с большевичками-женами придавали совещанию несколько “семейный” вид. В числе двадцати двух были Ленин, Крупская и только что приехавшая из Москвы сестра Ленина – Мария Ильинична; Богданов и его жена, Луначарский и его жена, Бонч-Бруевич и его жена (В. М. Величкина), Гусев и его жена, Лепешинский и его жена, Красиков, Воровский, Ольминский, Лядов-Мандельштам, Землячка (член ЦК, прибывшая из России)». Написавший это Валентинов на совещание приглашен не был. Увлекаясь философией, он имел неосторожность дать Ленину почитать показавшиеся ему интересными книги эмпириокритиков Маха и Авенариуса. После чего имел еще большую неосторожность поспорить с Лениным на философские темы, а затем даже пообщаться с Мартовым. Ленин навсегда отлучил Валентинова от круга соратников как «хлюпкого интеллигента, желающего топить партийные и революционные вопросы в морализирующей блевотине».

На совещании «Богданов сидел “одесную” Ленина в качестве главнейшего компаньона, persona grata организующейся новой партии»³⁸⁷. Приняли обращение «К партии», которое стало программой действий за созыв III съезда. «Ленин на конференции был особенно радостен, – заметила Розалия Самойловна Землячка (Залкинд, Демон, Осин, Роза). – Кончался период мелких дрязг, кружковщины, тяжелой, утомительной борьбы по мелочам с нечестными вылазками меньшевиков и примиренцев»³⁸⁸. На трех областных конференциях большевистских комитетов (Южной, Кавказской, Северной) было избрано Бюро комитетов большинства, которое этим и занялось³⁸⁹. Бауман получил задание создать в Москве Русское бюро ЦК, которое доводило бы указания Ленина до местных парторганизаций.

Тот писал Богданову 21 ноября: «Тактика меньшинства выяснилась вполне, в ее новом виде: полное игнорирование и замалчивание литературы большинства и существования большинства, устранение полемики из ЦО… Большинству необходимо выступить со своим органом: для этого недостает денег и корреспонденций»³⁹⁰. В декабре Богданов вернулся в Петербург. Михаил Покровский скажет: «А. А. Богданов – это был великий визирь этой большевистской державы. Поскольку он управлял непосредственно и постоянно сидел в России, тогда как Ильич до революции 1905 г. был в эмиграции, постольку Богданов больше влиял на политику партии…»³⁹¹. Литвинову «была поручена “граница”, т. е. организация транспорта, перевозка и при содействии контрабандистов нашей большевистской литературы правильное снабжение ею парторганизаций на местах, а также организация перехода границы нашими людьми»³⁹². Ленин информировал его 8 декабря: «Будь возможна конференция за границей, я бы был всецело за нее. В России же это дьявольски опасно, волокитно и малопроизводительно. Между тем Одесса + Николаев + Екатеринослав уже спелись и поручили “22-м” “назначить Организационный комитет”. Мы ответили рекомендацией названия “Бюро Комитетов Большинства” и семерки кандидатов (Русалка, Феликс, Землячка, Павлович, Гусев, Алексеев, Барон)”. В переводе с наивного конспиративного языка – Лядов, Литвинов, Землячка, Красиков, Гусев, Алексеев и Эдуард Эдуардович Эссен. «Бюро будет официальным органом объединения комитетов и фактически вполне заменит ЦК на случай раскола… За транспорт беритесь Вы, и поэнергичнее»³⁹³.