Ленин. Человек, который изменил всё

Большевистский центр расположился на углу населенными русскими эмигрантами «Каружки» (Rue de Carouge) и набережной реки Арвы. «Чуть не каждый вечер собирались большевики в кафе Ландольт и подолгу засиживались там за кружкой пива, обсуждая события в России, строя планы»³⁹⁴. 24 декабря он писал Марии Моисеевне Эссен: «Дорогая зверушка!.. У нас теперь подъем духа и заняты все страшно: вчера вышло объявление об издании нашей газеты “Вперед”. Все большинство ликует и ободрено, как никогда. Наконец-то порвали эту поганую склоку и заработаем дружно вместе с теми, кто хочет работать, а не скандалить! Группа литераторов подобралась хорошая, есть свежие силы, деньжонок мало, но вскоре должны быть. Центральный Комитет, предавший нас, потерял всякий кредит, кооптировал (подло – тайком) меньшевиков и мечется в борьбе против съезда. Комитеты большинства объединяются, выбрали уже бюро, и теперь орган объединит их вполне. Ура!.. Будьте бодры; помните, что мы с Вами еще не так стары, – все еще впереди»³⁹⁵.

Пока Ленин отдыхал в горах и за кружкой пива воссоздавал свою организацию, в России – и без его участия – зрела революция, основными движущими силами которой выступали эсеры, либеральные земцы, интеллигенция, финские и польские сепаратисты, японские и британские спецслужбы. В середине 1904 года, во многом из-за безрадостных новостей с Дальнего Востока, оппозиция стала чувствовать, что самодержавие – раненый зверь. 15 июля бомба, брошенная рукой эсеровского боевика Сазонова, разорвала около Варшавского вокзала в Петербурге министра внутренних дел Плеве (в 1904–1907 годах БО совершит более двухсот крупных терактов, включая убийство дяди императора, великого князя Сергея Александровича). Чернов писал об этом в восторженных тонах: «Метко нацеленный и безошибочно нанесенный удар сразу выдвинул Партию социалистов-революционеров в авангардное положение по отношению ко всем остальным элементам освободительного движения»³⁹⁶. Организатор теракта Азеф прибыл в Женеву «естественно, как триумфатор. Вся сколько-нибудь левая Россия праздновала гибель Плеве. Никогда авторитет эсеров не был так высок»³⁹⁷. Торжествовали и либералы из Союза освобождения – полулегальной партии, которая в 1905-м объединится с Союзом земцев-конституционалистов в Конституционно-демократическую партию (кадеты) во главе с Милюковым.

МВД возглавил Петр Дмитриевич Святополк-Мирский – либеральный бюрократ, настроенный на реформы, он разрешил проведение в ноябре 1904 года Земского съезда. Но интеллигенция уже требовала большего.

Годы царствования Николая II были ознаменованы блестящими интеллектуальными и духовными свершениями, получившими название «Серебряного века». Наша культура начала активно завоевывать Европу, ошеломленную дягилевскими «Русскими сезонами», живописью «Мира искусств» и авангарда, богатством новой литературы. Однако и яркие творцы этих свершений продолжали находиться в жесточайшей оппозиции режиму. Даже у богемы, почти поголовно сидевшей на кокаине, пускавшей себе в глаза атропин, чтобы зрачки были шире, говорившей звенящими и далекими «унывными» голосами, доминировали резко оппозиционные настроения. Как свидетельствовал певец Александр Вертинский, «каждый был резок в своих суждениях, щеголял надуманной оригинальностью взглядов и непримиримостью критических оценок»³⁹⁸. В смуту 1905 года русская интеллигенция шла под лозунгами «Долой самодержавие!», который становился объединяющим паролем для всей прогрессивной общественности.

Либералы решили «вступить в правильные сношения с революционными партиями», для чего отправились в Париж на съезд «оппозиционных и революционных партий». Милюков «мог заметить только, что около съезда особенно хлопочет финляндец Конни Циллиакус… Мысль о съезде явилась у поляков на амстердамском социалистическом съезде; прямая цель была при этом воспользоваться войной с Японией для ослабления самодержавия; Циллиакус снабдил оружием польских социалистов. Он же и ввел на съезд Азефа и, несомненно, участвовал в качестве “активиста”, в попытке осуществить, по его же словам, – “глупейший и фантастичнейший, но тогда казавшийся осуществимым” план ввезти в Петербург морем оружие в момент, когда там начнется восстание… Деньги, которые были нужны для пораженческих мероприятий, были получены Циллиакусом, целиком или отчасти, через японского полковника Акаши»³⁹⁹.