Ленин и Парвус. Вся правда о «пломбированном вагоне» и «немецком золоте»

Копья ломаются по сей день… Современный американский исследователь Адам С. Улам в книге «Человек и эра», изданной в 1987 году в Бостоне, заявлял, что сейчас-де «нет сомнений», и это-де подтверждают «соответствующие документы», что суть обвинений Ленина в сотрудничестве с немецким Генштабом была «верной», но «не их интерпретация». Улам писал: «Ленин брал деньги у немцев, как он взял бы их для дела революции где угодно, включая Российский Двор Его Императорского Величества, но он не был «немецким агентом»… Вероятно, то, что большевики не гнушались никакими способами для пополнения своей казны, объяснялось их уверенностью в скорой победе мировой революции, а поэтому они не рассматривали серьёзно возможность попасть в политическую или иную зависимость к тем, кто снабжал их деньгами».

Но и суть обвинений против Ленина, а точнее — клевёт на него, и «интерпретация» Улама неверны. Ленин не только не был чьим-либо агентом, но и денег у немцев не брал, а партийная заграничная казна большевиков накануне 1917 года была почти пуста. И это-то как раз подтверждается соответствующими документами, аутентичность и достоверность которых подвергнуть сомнению невозможно. Речь — о ленинской переписке того периода. Мы с ней в своём месте познакомимся.

ЕСЛИ СМОТРЕТЬ на вопрос объективно, то как раз анализ переписки Ленина после начала Первой мировой войны, и особенно анализ писем из Швейцарии второй половины 1916 — начала 1917 года полностью опровергают все обвинения Ленина в получении «миллионов германских марок» и прочем подобном. Письма Ленина, написанные в реальном масштабе времени, обнаруживают прямо обратное — крайнюю скудость как партийной кассы, так и личных средств Ленина и Крупской.

Тем не менее по сей день имеет хождение версия «кайзеровских миллионов для Ленина», подробно «описанная», например, эмигрантским историком С. П. Мельгуновым. Она была запущена им в оборот в 1940 году в книге «Золотой немецкий ключ большевиков», опусе, надо заметить, малоумном. Сегодня книгу Мельгунова следует относить скорее к историческим курьёзам, которые интересны не как источник фактов, а как пример конъюнктурной злобности, застилающей глаза пристрастного «исследователя». Мельгунов с документами, изданными В. Хальвегом, знаком, естественно, не был и опирался на антиленинские слухи. Впрочем, и сегодня антиленинцы опираются на них же. Так, Б. И. Греков в 1998 году, описывая деятельность прогерманской Лиги нерусских народов России (Лиги инородцев России), «многозначительно» намекал:

«Одним из важнейших теоретических положений, составляющих основу деятельности Лиги, было право наций на самоопределение. В этом её программа оказалась сходной с большевистской… В литературе о Лиге упоминаются также связи Ленина с Кескюлой (эстонец, работавший в Лиге. — С.Х.), который якобы передавал Ленину германские деньги. Правда, прямых документальных подтверждений этого обстоятельства нам найти не удалось…»

Здесь всё состряпано по рецептам информационной войны, причём Б. Греков без разысканий в секретных архивах мог бы путём простого знакомства с работами Ленина 1917 и 1918 годов убедиться, что большевики провозглашали право нерусских народов России на самоопределение всего лишь как принцип, а не как рычаг развала единой России. Ленин сразу же подчёркивал, что большевики не сторонники малых государственных образований, а сторонники социалистической федерации народов. Собственно государственная практика Ленина после Октября 1917 года и была направлена на максимально возможное воссоединение всех национальных регионов бывшей Российской империи под рукой Москвы. (Что к 1923 году и произошло почти в полном объёме.)

Вернувшись в Россию, Ленин говорил, конечно, и о мире или о хотя бы перемирии для всех воюющих сторон. Но в качестве основополагающей он выдвинул идею не немедленного мира, а идею немедленной социалистической революции, причём — в общеевропейском формате. В случае такой революции и её успеха вопрос о мире решался бы автоматически — легко и попутно.

Что же до эстонца Кескюлы, то Александр Эдуард Кескюла, судя по всему, действительно входил в число тех, кто мог так или иначе общаться с Лениным в Швейцарии после переезда последнего туда в конце 1914 года. Политических эмигрантов из России в маленькой горной республике хватало, и Кескюла какое-то участие в политической жизни эмиграции принимал, иначе немецкий посол в Берне барон Гисберт фон Ромберг не числил бы его среди своих осведомителей.