Ленин и Парвус. Вся правда о «пломбированном вагоне» и «немецком золоте»

Кескюла сотрудничал не с Лениным, а с Ромбергом, которому скармливал разного рода информацию, вплоть до мифической. Так, Хальвег сообщает, что в памятной записке Ромбергу «Внутриполитическое положение России» от 15 июля 1915 года Кескюла доводил до сведения посла «семь главных, выделенных из программы Ленина пунктов: установление республики, конфискация помещичьих земель, введение восьмичасового рабочего дня, предложение мира без оглядки на Францию, отказ Германии от военных аннексий и контрибуций, а России — от Константинополя и Дарданелл, вступление русской армии в Индию».

Уже этот перечень свидетельствует о не очень ясном знании Кескюлой программы Ленина, во-первых, и об авантюризме Кескюлы, во-вторых, ибо якобы «индийские» планы Ленина существовали лишь в меморандуме Кескюлы.

Ромберг воспроизвёл тезисы Кескюлы в донесении германскому канцлеру, направленном из Берна 30 сентября 1915 года. Это донесение приводится и в сборнике Земана, и именно на него ссылался в своих мемуарах Керенский. Однако в депеше Ромберга нет никаких конкретных данных о сотрудничестве Кескюлы с Лениным. Более того, анализ депеши лишний раз убеждает в том, что Кескюла просто водил Ромберга и Берлин за нос, пытаясь представить дело так, будто он, Кескюла, у большевиков «свой человек», и под эту басню выудить у немцев какие-никакие деньжата.

ОТНОСИТЕЛЬНО Кескюлы можно добавить и ещё кое-что…

В Сети бродят иногда просто-таки смехотворные истории о финансовых источниках обеспечения житейской жизни Ленина в разные периоды. Дописываются до того, что молодой Ленин якобы вёл жизнь помещика, управляя собственным имением Кокушкино в Лаишевском уезде Казанской губернии. Матери Ленина действительно принадлежала доля в отцовском небольшом имении Кокушкино, и Владимир Ульянов жил там с декабря 1887 года по октябрь 1888 года, высланный под негласный надзор полиции за участие в волнениях в Казанском университете. Но занимался он в Кокушкине не делами имения. Дела вели тётки — сёстры матери, а Ленин пополнял образование. Позднее он вспоминал: «Кажется, никогда потом в моей жизни, даже в тюрьме в Петербурге и в Сибири, я не читал столько, как в год после моей высылки в деревню из Казани. Это было чтение запоем с раннего утра до позднего часа»…

Впрочем, я отвлёкся, но отвлёкся потому, что в той же «кокушкинской» манере в Сети повествуется и о том, что Ленин-де, лишившись присылок из пенсии умершей матери, действительно жил в Швейцарии со второй половины 1916 года в стеснённых материальных условиях, но его-де поддерживал Кескюла, изображая «товарищескую помощь». Кескюла якобы выплачивал Ленину до 100 рублей в месяц, а сам получал деньги от немцев.

Сто рублей — сумма не бог весть какая. Однако существеннее иное. Был ли Ленин способен получать от плохо знакомого и политически не близкого ему собрата-эмигранта даже такого рода «пособие»? Утвердительно ответить на этот вопрос может лишь тот, кто абсолютно не знает Ленина и не имеет никакого представления о его психологическом портрете.

Ленин в финансовых вопросах — хоть в партийных делах, хоть в личных, был щепетилен до удивления. Среди его переписки 1916 года отыскиваются два показательных письма. Первое адресовано большевичке С.Н. Равич («Ольге») (1879–1957) — жене В.А. Карпинского («Минин») (1880–1965), заведующего библиотекой и архивом ЦК РСДРП в Женеве, и написано 3 июня 1916 года:

«Дорогая Ольга! Я Вам должен за библиотеку — проверьте по книжечке — за год плюс за обед (1.50 или около того). Деньги у меня есть, и реферат лозаннский покрыл поездку и дал доход.

Большой привет В.К. (В. А. Карпинскому. — С.К.) и salut Вам!

Ваш Ленин»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 241–242)

Долг за библиотеку — это невнесённая плата за пользование богатой партийной библиотекой, основу которой составила библиотека известного издателя социал-демократической литературы Г. А. Куклина (1877–1907). По завещанию Куклина — с 1903 года большевика, библиотека после его смерти была передана партии большевиков.

Второе письмо написано через несколько дней и адресовано Карпинскому и Равич:

«Дорогие друзья! Напрасно Вы поднимаете историю. Ольга даже насильно совала мне деньги в карман (я их оставил на столе, пока она ещё не вставала). Зачем отступать от истины, тов. Ольга? Это нехорошо.

К насилию прибегали Вы, и всякий третейский суд — если Вы решили довести дело до третейского суда между нами — Вас осудит, ей-ей!

Прошлый реферат я взял много денег, этот меньше, но всё же взял сверх нормальных расходов на жизнь. Значит, платить могу и, раз начал, значит должен… Очень прошу не поднимать склоки и судов, не упрямиться, раз Вы явно неправы. Деньги посылаю; за обед в ресторане и за библиотеку (после однажды заплаченного месяца за все остальные) ещё не заплачено.

Прилагаю 16 frs и надеюсь, что не будете настаивать на своём, явно несправедливом и неправильном желании.

Salutations cordials («Сердечные приветы». — С.К.).

Ваш В. Ульянов»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 49, стр. 242)