Ленин и Троцкий. Путь к власти

Рабочим не суждено было насладиться плодами своей победы. Стачки были отражением экономического бума, связанного с Русско-турецкой войной 1877–1878 годов. В период спада, который наступил чуть погодя, капиталисты взяли реванш. В 1880-х годах наступила тяжёлая депрессия, вызванная массовыми увольнениями и безработицей, особенно в металлопромышленности. Тысячи рабочих и их семьи впали в страшную нищету. Те же, кто остались на заводах, должны были, понурив голову и стиснув зубы, смириться с безжалостным понижением заработной платы. В начале 1890-х годов экономика начала оживляться. Это стало особенно заметно с 1893 года. Капитальное строительство железных дорог стимулировало рост металлургической промышленности в Санкт-Петербурге и на юге России. Активно развивались нефтяные и угольные месторождения. И тут же подул свежий ветер классовой борьбы. Идея агитации стремительно захватила умы молодёжи. Ей становилось тесно работать в пропагандистских кружках. События, случившиеся при участии социал-демократов в западных областях Польши и Литвы, а именно: стачка в Лодзи и первомайская демонстрация 1892 года, свидетельствовали о взрывоопасной ситуации.

Царская Россия была, по выражению Ленина, подлинной «тюрьмой народов». Разгул реакции после убийства Александра II привёл к усилению национального гнёта. Под мрачным надзором Победоносцева два сторожевых пса самодержавия – полиция и Православная церковь – расправлялись со всем, что имело привкус инакомыслия. Жертвами этих псов-близнецов стали: Лев Толстой, польские католики, прибалтийские лютеране, евреи и мусульмане. Браки, освящённые в католических храмах, не признавались российским правительством. При Николае II церковное имущество армянских христиан было конфисковано государством. Калмыцкие и бурятские храмы были закрыты. Принудительная русификация сопровождалась обязательным обращением в православную веру.

Развитие промышленности шло быстрыми темпами в западной части Российской империи, в Царстве Польском и в Литве. Западные районы, развитые в промышленном отношении лучше, чем восточные, имеющие более грамотное население и находящиеся под сильным немецким влиянием, быстро наполнились социал-демократами. Однако развитие рабочего движения здесь осложнялось национальным вопросом. Находясь под гнётом царской России, польские и прибалтийские рабочие и крестьяне несли на себе двойное ярмо. Жители Польши, некогда поделённой между Россией, Австрией и Пруссией, испытывали национальное угнетение, что имело серьёзные последствия для развития здесь рабочего движения. Поражение восстания 1863 года и последовавшие затем безжалостные репрессии поддерживали в поляках ненависть к России.

Российские власти, особенно чувствительные к беспорядкам на территории Польши, безжалостно расправились с первыми польскими социал-демократическими группами, подвергнув их участников арестам, пыткам и тяжёлым каторжным работам. Но рабочее движение, подобно лернейской гидре, реагировало на отсечение одной головы появлением двух новых. Прибалтика скоро превратилась в центр марксистской агитации и пропаганды, став перевалочным пунктом для распространения нелегальной литературы и переписки между группой «Освобождение труда» и марксистским подпольем в России. Бернард Пэрс так комментирует положение дел в Польше на тот момент:

«Варшавский университет был полностью русифицирован, и полякам преподавали их родную литературу по-русски. В 1885 году русский язык как язык обучения был введён в начальных школах. Обслуживающий персонал польских железных дорог отправили трудиться в другие части империи. В 1885 году полякам запретили покупать землю в Литве и Волыни, где они составляли большую часть дворянства»^[73].

Еврейское рабочее движение