Ленин: Пантократор солнечных пылинок

Гражданская война была грязным делом как «снизу», на уровне исполнения, так и «сверху», на уровне планирования. О низовой стороне ее можно судить по запросам Ленина в ЧК и другие органы – касательно судеб разного рода людей, арестованных, ограбленных, обиженных и расстрелянных другими людьми, которые либо формально напрямую подчинялись Ленину, либо следовали его указаниям, стимулирующим насилие, либо руководствовались личной ненавистью к нему. Точное количество жертв и степень «виновности» Ленина в организованном и, особенно, хаотическом насилии не поддается учету; но даже по тем смертям, которые очень частым и очень трагическим гребнем проредили состав знакомых, родственников, одноклассников и однофамильцев Ленина, ясно, что масштабы войны были огромны; и любая из этих историй, достаточно войти в подробности, подтверждает самые худшие представления о человечестве.

Не менее отвратительной была и война как инструмент большой политики – то, чем занимался непосредственно сам Ленин.

Главным результатом этой войны не для масс, а для элиты – и Ленин осознавал это – станет то, кто окажется выгодоприобретателем от трансформированного войной российского рынка; кто сможет эксплуатировать выживших людей – способных потреблять произведенные где-то еще товары и платить за них своим подешевевшим трудом на сжавшемся – и готовом к взрывному росту рынке; кто сможет поставлять продовольствие, машины и оружие на рынок, где на протяжении многих лет поддерживался искусственный дефицит всего; кто получит максимальную прибыль от умирающего от недофинансирования, задавленного экономическими санкциями Советского государства, которому придется преодолевать нанесенный во время войны и террора ущерб за счет торговли движимой и недвижимой госсобственностью, включая золотой запас, инфраструктуру и природные ресурсы; кто будет распоряжаться территорией, которая является естественным буфером между другими, по-своему перспективными рынками. Как за статистикой разного рода человеческих «потерь» стоят личные и семейные трагедии, так и за военными терминами – вроде «изгнание белых из Крыма» – скрываются дипломатические балансы и шокирующие обывателя компромиссы, достигавшиеся, обычно негласно, кабинетами Ллойд Джорджа, Ленина и Вильсона.

Обычно принято считать, что экономика – следствие политики и, условно говоря, «демократическая Америка» и «тоталитарный СССР» – антиподы прежде всего политические. На самом деле, политика только инструмент определения цены за тот или иной участок для эксплуатации. Ленин прекрасно осознавал это – и умел, абстрагируясь от таких понятий, как «патриотизм» или «верность идеологии», заключать «грязные», в смысле вроде как не подобающие «рабочему вожаку» – сделки. Можно идеализировать или демонизировать Ленина, в зависимости от веры в его стремление прийти к финалу истории, описанному в «Государстве и революции», но даже в его случае руководить страной – в данных конкретных обстоятельствах – означало стремиться к увеличению возможности своего правительства дорого продавать и дешево покупать.

По некоторым версиям истории Гражданской войны может создаться впечатление, что между 1918-м и 1920-м Ленин – не являвшийся специалистом в военном деле – отходит в тень, уступает место на авансцене Троцкому – подлинному большевистскому Бонапарту, создателю Красной армии, демону и «разящему мечу» революции; это ведь, по сути, именно благодаря его решительности и мудрости – разве не он настоял на привлечении военспецов, царских офицеров в Рабоче-крестьянскую Красную армию? – выиграна Гражданская?

Мнение, будто Ленин не был знатоком собственно военного дела и пользовался услугами более приспособленных к этому лиц, укоренилось с легкой руки Сталина, который не раз иронически ухмылялся относительно «штатского» Ильича и поощрял это мнение транслировать. На самом деле Ленин интересовался военным искусством, еще когда Сталин учился в семинарии, – и прочел, судя по его библиотечным формулярам, на эту тему гораздо больше книг, чем Сталин и Троцкий вместе взятые. В 1905-м он активно изучал опыт Парижской коммуны, техники уличного партизанского боя, перевел с французского часть книги «Уличная борьба», сам много писал об этом, заказывал как редактор специальные брошюры для большевистских боевиков, обращал внимание на методику захвата важных общественных зданий и инфраструктуры, от телеграфа до сточных труб; Бонч-Бруевич вспоминает, что весной 1917-го в Петрограде Ленин сам разрабатывал для большевистских демонстраций тактику действий на случай необходимости вступления в уличный бой с черносотенцами и буржуазией.