Ленин в 1917 году

Иными словами, всё крутилось в пределах лёгкой и пищевой промышленности, где оборот капитала скор, где просто иметь высокую норму прибыли…

Современная либеральная сволочь поднимает на щит фигуры Рябушинского, Коновалова, восхищается их локальными социальными проектами… При этом сообщается, что Коновалов, например, «оснастил свой комбинат в Бонячках и прядильно-ткацкую фабрику в соседнем селе Каменка наисовременнейшими английскими (жирный курсив везде мой. — С.К.) прядильными станками и немецкими электрическими машинами» (Российский либерализм: идеи и люди. 2-е изд., испр. и доп., под общ. ред. А.А. Кара-Мурзы. М.: Новое издательство, 2007, с. 786).

А что же «молодой фабрикант» Коновалов, якобы радеющий о сильной России, вкупе с такими же якобы радеющими родами Рябушинских, Гучковых и т. д. не взял, да и не вложил капиталы в развитие российского текстильного машиностроения и российскойэлектротехники?

Да и российская текстильная промышленность не очень-то рябушинскими создавалась! Русский экономист М. Туган-Барановский, разошедшийся с Лениным ещё в юности, писал, имея в виду хлопчатобумажную промышленность: «И в этой, казалось бы, вполне национальной отрасли нашего капитализма пионерами и «насадителями» явились те же иностранцы» (Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Изд. 7-е. Соцэкгиз, 1938, т. I, с. 299–300).

Более всего здесь стал известен немец Л. Кноп, который строил и оснащал «под ключ» текстильные фабрики в царской России в таких масштабах, что возникла даже поговорка: «Нет церкви без попа, нет фабрики без Кнопа…» Самой высоко оснащённой и крупнейшей в России была знаменитая нарвская Кренгольмская мануфактура Кнопа, которую называли «уголком Англии на русской почве» (Донгаров А. Г. Иностранный капитал в России и СССР. М.: Международные отношения, 1990, с. 27).

Что уж говорить о тяжёлой индустрии, металлургии чёрной и цветной, о разнообразном машиностроении? Они сплошь и рядом «насаждались» иностранцами… И уж, конечно же, делали они всё это, исключительно радея о «России ди мутер» («матушке-России»)…

Н-да…

Одно освоила царская Россия — собственное производство паровозов более-менее отечественной конструкции… Но автомобили, тракторы, экскаваторы, мощные подъёмные краны и прочее подобное было для царской экономики такой же экзотикой, как и радиотехника, электрические машины, приборостроение, тонкая химическая промышленность…

В России существовали заводы «Сименс и Шуккерт», «Эриксон», «Рено», производившие современные промышленные товары, но оборудование этих заводов было разработано и произведено не в России, как не в России разрабатывалась и сама техника, производившаяся на российских заводах…

В России не было не только адекватной задачам века промышленной базы — не было и научной базы, которая обеспечивает полноценное самостоятельное развитие экономики.

Волновало ли это Рябушинских и рябушинских?

И были ли они в состоянии изменить ситуацию к лучшему коренным образом в считаные годы? А ведь остальной мир не стал бы ждать Россию, он, всё больше обгоняя её, всё чаще её лягал бы…

В «горбачёвском» 1990 году была издана монография Александра Донгарова «Иностранный капитал в России и СССР», где со ссылкой на мнение Витте (угу!) утверждалось, что «для держав такого ранга, как Россия, даже огромный по масштабам импорт капитала не порождает проблем зависимости от стран-доноров» (Донгаров А. Г. Иностранный капитал в России и СССР. М.: Международные отношения, 1990, с. 33). Уж не знаю, чего в этом утверждении было больше — наивности или желания заранее подольститься к транснациональным корпорациям, готовящимся взять власть в СССР?

В той же монографии восторженно заявлялось, что «общим итогом работы иностранного капитала в России можно считать, что из страны, ещё в 1877 году ввозившей обыкновенные мешки (но при этом угрохавшей миллиард золотых рублей на освобождение балканских «братушек». — С.К.), в 1913 году она превратилась в страну, на 56 % удовлетворявшую свои потребности в станках и оборудовании за счёт внутреннего производства» (Донгаров А. Г. Иностранный капитал в России и СССР. М.: Международные отношения, 1990, с. 32).

Автор при этом «забыл» упомянуть, что, во-первых, эти станки и оборудование не в России были спроектированы и что, во-вторых, тогдашняя потребность экономики России в станках была копеечной, а абсолютные цифры станкостроения находились на уровне сотен единиц в год!

Нет, к осени 1917 года Россия Николая Романова, Павла Рябушинского и Александра Керенского не только полностью провалилась и подвела себя к катастрофе, она ещё и исчерпала себя! Она уже была не в состоянии ни отвернуть страну от катастрофы, ни — если катастрофа станет фактом, вывести Россию из разрухи и быстро превратить её в мощное, современное, динамично развивающееся общество.