Ленинград-34

— Всё в порядке, товарищ Люшков. — делаю лицо попроще. — на этот раз с памятью всё в порядке, если не считать с момента посадки самолёта и до вчерашнего вечера. Как жена и дочка?

Он делает недоумённое лицо, но затем вспомнив что сам показывал мне их фотографию когда мы однажды поздно вечером в Ленинграде в Большом доме оформляли протокол допроса, польщённо улыбается.

— Да твоей памяти любой может позавидовать. — в сопровождении медсестры перемещаемся ординаторскую. — Спасибо, всё хорошо.

Улыбка улыбкой, но взгляд у него остаётся настороженным, как будто гадающим — знает или нет. Я знаю, Оля принесла на хвосте: недавно сидя в очереди таких же "секретчиц", как она сама (сдавала отчёт в канцелярии ОО в Большом Доме) услышала рассказ о Наташке, которая жила в Харькове с большим кобелём-начальником из ОГПУ, имела от него дочь, а когда Балицкий забрал того с собой в Москву, этот кобель оставил её на Украине. Так вот Наташка не расстерялась, выскочила замуж за молодого чекиста Лишкова и, пользуясь любовью кобеля к дочери, перевела мужа в Москву на большую должность. Тот был в Ленинграде недавно в комиссии по расследованию теракта над товарищем Кировым, а к нему Наташка кажную неделю на "Красной Стреле" как барыня туда-сюда, а у самой-то ни кожи — ни рожи. Так вот, мол, девонька, ты тоже зря времени не теряй, бабий век короток, бери своего "прынца" в оборот скорей…

— Скажите, товарищ Чаганов, — Люшков усаживается за стол и достает из папки бланк протокола допроса. — а откуда вы узнали о полёте "Максима Горького"?

— Скажу так, — напускаю я дыма и хмурюсь — услышал об этом при поездке в метро…

— А, знаете, Алексей, — следователь откладывает ручку. — давайте пока без протокола. Расскажите, как реагировали лётчики на преступные манёвры Благина.

"Тут врать нельзя, есть свидетели".

— Михеев резко отрицательно, — отвечаю не задумываясь. — Журов вслух не осудил, но по виду казался встревоженным.

— Лётчики утверждают, — Люшков также быстро переводит мяч ко мне. — что это вы посоветовали им манёвр для уклонения от столкновения самолётом Благина.

— Я просто высказался в пользу того, чтобы немедленно идти на посадку, так как Благин ставит под угрозу жизни пассажиров и экипажа. А буквально, что-то вроде: "Ныряй вниз, иди на посадку"…

"Пытаются найти виновного в столкновении? Меня? Глупее не придумаешь… Да нет, вряд ли, скорее хотят посмотреть как я буду себя вести в такой ситуации: испугаюсь, разозлюсь? Ишь как впился в меня своими чёрными глазами".

— Что они ответили на ваше предложение? — пытается давить следователь.

— Ничего. Промолчали. — моё спокойствие и уверенность начинают его раздражать.

В ординаторской раздаётся звонок телефона.

— Люшков слушает… да… здесь… ещё нет… понял. — он кладёт трубку, поднимается, лицо расцветает улыбкой. — Большое спасибо за помощь, вы нам очень помогли, выздоравливайте, набирайтесь сил.

"Сбежал, даже не помог подняться, не рассказал что да как, эхе-хех"…

— Извините нас, товарищи, заходите. — Говорю скромно жмущемуся у двери медперсоналу и ковыляю на своё место.

Высокий военный с бумажным кульком и больничном халате, наброшенном на плечи, помогает мне открыть дверь в палату.

— Постойте, вы Чаганов? — спрашивает он с улыбкой.

— А как вы меня узнали? По повязке на голове? — незлобиво ворчу я.

Военный смеётся, показывая ровный ряд белых зубов.

— Сергей Ильюшин. — придерживает он дверь. — хотел бы узнать у вас кое-что, вот только навещу своего друга, вашего товарища по несчастью.

— Конечно, заходите, до следующей пятницы я совершенно свободен.

Попадаю в нежные руки девушки в белом халате, которая заголив меня до пояса, сняв старую повязку с груди и усадив меня на стул, начинает туго бинтовать мне грудную клетку, попутно собщив, что у меня трещина ребра.

"Неприятно, через месяц демонстрация радиоуловителя, работы по горло, а тут — одна рука и ограниченная подвижность… Думаю, всё таки, ребята справятся и без меня: главное перед самым отъездом сюда испытали точечно-контактный диод".

Кремниевые стержни 20-и миллиметрового диаметра неплохо распилили на тонкие пластины на "Красном Путиловце", обезжирили спиртом, потравили их в растворе плавиковой и азотной кислот на "Светлане", где и припаяли их в специальный стакан, уже у нас в лаборатории Лосев окончательно регулировал нажим вольфрамой иглы иокончательно заливал диод воском. Олег получал явное наслаждение от этой кропотливой и монотонной работы и выполнял её мастерски.

В итоге десять собранных и испытанных детекторов ждут своего часа на складе.