Ленинград-34

"Интересно, а как у нас в стране насчёт солнцезащитных очков? Судя по всему — глухо, ни разу ни у кого не видел".

Поворачиваюсь спиной к солнцу и вижу своё отражение в парадной белой форме в витрине кооператива "Носорог", расположившегося на первом этаже здания гостиницы и торгующего изделиями из рогов и копыт.

"Хм, а я думал Ильф и Петров шутили… Оправы, гребешки, пуговицы… Чего тут только нет. Оправы — то что надо".

— Здравствуйте, уважаемый, — обращаюсь я к пожилому продавцу-кавказцу, вынырнувшему из подсобки на звон колокольчика входной двери, потревоженного мною. — скажите, нет ли у вас очков с тёмными стёклами от солнца.

— Как нет, пачему нет… — нарочито завозмущался он, несколько расслабившись сочтя, видимо, меня по своей шкале, где финиспектор стоит наверху, совсем не опасным. — обижаешь, дорогой, выбирай оправу, любой стекло поставим… синий, зелёный, бриллиантовый.

За пять минут и двадцать пять рублей этот "менеджер по продажам" подобрал мне стильную роговую оправу, ножницами по шаблону вырезал стёкла из синего целлулоида, успев заклеить их в рамки вонючим казеиновым клеем и поместил всю эту красоту в чёрный картонный футляр с симпатичным носорогом, предупредив выждать два часа перед использованием.

"Ну и кому мешали эти кооперативы, принявшие на себя заботы по обеспечению населения всем необходимым, и платившие налогов в бюджет по более высокой ставке, когда в конце пятидесятых "волюнтарист" одним махом превратил их в государственные, а кооператоров в потенциальных "цеховиков"".

— Товарищ Чаганов? — слышу из-за спины писклявый тонкий голосок с неприятными властными нотками.

Поворачиваюсь на каблуках и вижу перед собой невысокую стройную женщину лет тридцати, натуральную блондинку с короткой стрижкой с белыми бровями и ресницами.

— Я — Ольга Мишакова, инструктор Цекамола, — приветливая улыбка, показавшая множество мелких жёлтых зубов. — будем вместе представлять ЦК в Артеке.

"Не понял… А где Нина? Начальник приказал… что б была Нина".

— Товарищ Камнева занята подготовкой воздушного праздника в Тушино. — Добавляет Мишакова ехидным тоном, видя моё замешательство.

"Ясно, а тебе, видно, давно обещали бесплатную путёвку… Постой, постой, это какая Мишакова? Мишакова О.П.? Которая подвела в тридцать восьмом под монастырь всё руководство комсомола, включая Косарева? Если так, то та ещё гадюка".

После случая с МГ, когда слишком поздно узнал о грядущей катастрофе, я проштудировал все имеющиеся у меня в памяти (около ста) газеты вплоть до начала войны и в одной из них статью "лучшей комсомолки СССР" с её разоблачениями "затаившихся врагов".

— Очень приятно, товарищ Мишакова. — Делаю морду ящиком и крепко пожимаю её маленькую руку.

Чихнув и выпустив струю чёрного дыма, заработал двигатель нашего автомобиля и наше зубодробительное, внутренности-выворачивающее путешествие продолжилось в новом составе. Всему, к счастью, приходит конец и наша "антилопа" нырнула под арку, опирающуюся на две белые колонны, с надписью "Артек", прокатилась по ставшей гладкой дорожке с тёмно-зелёными кипарисами по бокам, миновала гипсовую статую пионера-горниста и затормозила на небольшой площадке у одноэтажного дощатого сарайчика с надписью над дверью: "Штаб Верхнего Лагеря". Из окошка выглядывают несколько симпатичных девичьих головок, а из двери вылетает начинающий лысеть молодой рослый парень в белой рубашке с коротким рукавом, синих тренировочных штанах и с красным пионерским галстуком на шее. Мы с инструкторшей ЦК с облегчением покидаем раскалившуюся от солнца машину.

— Здравствуйте, товарищи! — Приветливо здоровается парень, сжимая в руках белую панаму. — Рад приветствовать вас в Артеке. Я — старший вожатый Верхнего лагеря Иван Мамонт.

— Инструктор ЦК Мишакова. — Строгим голосом моя спутница сразу показывает кто есть who в нашей делегации.

— Не желаете перекусить? У нас сейчас второй завтрак. — Вожатый понимает расклад и просто пожимает мне руку.

Мы с Мишаковой одновременно отрицательно мотаем головами.

— Мы ожидаем приезда товарища Молотова к полудню, — внимательно всматривается в наши бледные лица Мамонт. — так, что у нас есть полтора часа свободного времени. Чем бы вы хотели заняться?

— Соберите старших вожатых, товарищ Мамонт.

— Да, конечно, сейчас дам команду. — Обречённо соглашается он.

— А я бы хотел осмотреть лагерь, поговорить с пионерами. — Перспектива сидеть на этом собрании мне абсолютно не улыбается.

— Сделаем, товарищ Чаганов.

В сопровождении двух пионеров, ухвативших меня за руки и гордо поглядывающих по сторонам на менее везучих артековцев, спускаюсь по широкой деревянной леснице, ведущей к Нижнему лагерю. Перед нами открывается прекрасный вид на бухту, ограниченную горой Аю-Даг и Шаляпинской скалой. От узкого галечного пляжа одноэтажные длинные дощатые корпуса лагеря отделены широкой белого камня баллюстрадой с большими цветочными вазами и широкими клумбами, между которыми снуют группы пионеров в матросках и бескозырках (формы Верхнего и Нижнего лагерей отличались). Одна из них подлетает к нам.

— Товарищ Чагаганов, вы к нам на праздник?