Ленинград действует. Книга 2

Немец нам вслед бросил ракету. И тут напоролись мы вплотную на группу немцев. Красноармеец Мосолов шел первым, они хотели его схватить, но увидели других наших, убежали, подняли тревогу, стали бросать белые ракеты, но мы ушли в лес, в болото Малуксинский мох. Когда мы залегли, красноармеец Голубов, стоя возле дерева, заснул, упал. Растолкали его, пошли дальше. Голубов в болоте спал на ходу, ушел в глубину болота, стал тонуть, закричал: «Братцы, спасите!» Вытащили! И по болоту – к нашему взводу автоматчиков…

Там нас ждал командир роты Черепивский, поцеловался со всеми, сказал, что нас считали погибшими: судя по донесению дивизионной разведки, за нами погнались пятнадцать фашистских автоматчиков и закрыли здесь обратный проход.

Нас кормили, нам дали отдых. Мы обсушились, пошли в штаб бригады, откуда позвонили в отряд, и за нами немедленно выслали машину. Мы сели, поехали. На перекрестке, у Восьмого поселка нас атаковал «хейнкель – сто тринадцать». Мы с ходу, с машины, открыли групповой автоматный огонь, и «хейнкель» «пикнул» прямо в землю, в лес – взметнулись огонь и дым. Вообще весело было, а тут еще веселее! Приехал сюда, здесь – подполковник Милеев и наш капитан Ибрагимов. Я доложил, сдал документы, шинель, портфель, все подробности рассказал. Нам сюда же, в машину-штаб, подали обед с водкой. Пообедали, выпили. И потом баня – уже была подготовлена. Помещение чистое, хороший стол, постели, пища, музыка – патефон, гармошка, струнный оркестр!.. Подполковник приказал всем спать, дал пять суток на отдых – ни работ, ни занятий. Вот отдыхаем сейчас. Нас, по совокупности с прежними делами, отмечают, представили к правительственным наградам – всем медали, а меня – к ордену.

Коротко результаты разведки: определили дислокацию немецкой дивизии, захватили документы, среди них – приказ о том, что наступления русских здесь не ожидается. Все целы, благополучны, здоровы. Готовимся к дальнейшей работе.

О самолете, который мы подбили, есть подтверждение от начальника химслужбы сто двенадцатого инженерного батальона (он ехал с нами в машине) и от наблюдателей поста ВНОС – с вышки…

… Лейтенант Наум Пресс, глядя вдаль будто подернутыми болотной тиной глазами, рассказал мне и другие эпизоды из своей практики – о лыжном рейде, зимой, в район Шапки – Тосно, когда, заложив мины на дороге, восемь разведчиков взорвали немецких пехотинцев, порезали линии связи, определили систему огневых точек противника. Рассказал о рейде в немецкий тыл, за Веняголово, когда 13 апреля десять разведчиков захватили в боевой схватке обер-ефрейтора штабной роты 5-й немецкой горнострелковой дивизии («Горной козы») Генриха Ерл, – ходил тогда Пресс со старшим сержантом Медведевым, с бойцом Обухшвецом и с другими людьми.

Когда Пресс заговорил с пленником по-немецки, этот немец очень обрадовался и заявил: «Хэр лейтенант, дайте слово, что меня не расстреляют, я завтра же сниму свою форму, надену вашу и пойду с вами в немецкий тыл!» И затем прикидывался, как это обычно делают пленные фрицы, чуть ли не коммунистом. Доставленный в штаб 1-й отдельной горнострелковой бригады, он дал очень ценные показания.

Пресс говорил и о других рейдах – по заданию 294-й стрелковой дивизии и по заданиям других частей, которым нужно было найти проходы в линии немецкой обороны, разведать систему огневых точек противника и лишить его связи, добыть «языка» или документы…

Взвод пишет письма

… Подходит неуклюжий, огромный, удивительно добросердечный политрук Запашный с пачкою писем, протягивает их мне, просит помочь разобраться в них.

Читаю письмо председателя колхоза «Верный стрелок», приславшего бойцам в подарок пять ящиков, весом каждый по двадцать килограммов: масло, печенье, колбасы, сало. Это – подарок колхозников к колхозниц Новосибирской области. Председатель колхоза Чернов пишет очень безграмотно, но от души. Ответное письмо начинается так:

«Колхозникам и колхозницам, детям и старикам колхоза «Верный стрелок», Николаевского сельсовета, Татарского района Новосибирской области, от бойцов, командиров и политработников Разведотряда.

Дорогие наши отцы, матери и жены, братья и сестры, сыновья и дочери!!!

Скоро исполнится 11 месяцев, как кровопийца Гитлер по-разбойничьи вероломно напал на нашу страну. Он рассчитывал…»

… Письмо большое, на нескольких страницах. В нем говорится о необъятных богатствах нашей Родины, о планах Гитлера, о закалке наших бойцов, их смелости, боевом мастерстве, об их стремлениях, их ненависти к фашистам…

«… Мы твердо помним нашу священную задачу: «… Всей Красной Армии – добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».

В письме много всяческих пожеланий, а подписано оно командиром подразделения лейтенантом Прессом и всем личным составом взвода. Сочинял это письмо Запашный.

А вот письмо школьницы: