Ленинград действует. Книга 2

«ПАМЯТКА

СБОРЩИКАМ! ДИКОРАСТУЩИХ СЪЕДОБНЫХ РАСТЕНИЙ.

Крапива. Собирается молодая, лучше еще красноватая. У выросших экземпляров собираются только листья.

Лебеда. Собираются молодые побеги с листьями.

Сныть съедобная. Собираются только молодые листья.

Лопушник (лопух). Собираются только корни однолетних экземпляров.

Купырь. Собираются только молодые листья и верхушки молодых стеблей. При сборе остерегаться смешать с ядовитым болиголовом, который похож на него, но имеет на стеблях красные пятнышки, а сам пахнет мышами.

Одуванчик. Собираются молодые небольшие листья (употребляемые как салат) и корни (употребляются как заменитель цикория).

7. Пастушья сумка. Собираются листья и стебли молодых растений.

8. Сурепка. Собираются только молодые листья. Цветы, плоды и стебли брать нельзя.

9. Щ а в е л и. Собираются листья и молодые стебли.

Примечания:

а) Каждое растение собирается отдельно.

б) Все собранные растения перед их обработкой подлежат в обязательном порядке тщательной промывке.

Зав. Куйбышевским райземотделом (подпись)

Главный агроном (подпись)"

Те, кто получает карточки первой категории, в общем сыты, но и из них, пожалуй, никто сбором съедобных трав не пренебрегает: витамины, избавление от цинги!

Хуже всех подросткам от двенадцати до шестнадцати лет. Ибо они тоже пользуются иждивенческими карточками, а им нужно расти!

Их, конечно, эвакуируют в первую очередь! Многих эвакуируют насильно, иные из них упираются, цепляются за всякую возможность остаться!.. Первая и лучшая возможность – идти работать на оборонные заводы, там ребятам выдают рабочие карточки и там их сознание наполняется гордостью: они тоже защитники Ленинграда. И они в самом деле очень нужны и приносят фронту большую пользу!

Попутно отмечу: командиры, живущие в городе, получают питание в тех столовых, к которым прикреплены, по обычным суровым воинским нормам. Первая линия – 800 граммов хлеба, вторая – 600 граммов. Масла, в пище – 36 граммов, отдельно – 40 граммов, итого 76 граммов. Сахар по первой категории – 35 граммов, по второй – 25 граммов. Получают и другие продукты. Моряки имеют повышенную норму, сахару, например, – 50 граммов.

Столовых много. Квалифицированные рабочие сыты тоже. Стационаров зимнего типа теперь нет или очень мало. Есть дома отдыха, дома улучшенного питания и т. п.

А в общем ленинградцы – живут. И даже отдыхают. И развлекаются. И на скамейках любого скверика или бульвара всегда видны женщины, читающие книгу, даже если около них нет играющих детей. Играют чаще всего в войну, или в «дистрофиков», или в какие-либо «продовольственные» игры.

На неизменный вопрос о самочувствии следуют чаще всего ответы: «Спасибо, теперь-то хорошо, сыты… Вот как зимой будет!» Обстрелов никто не боится, но зимы все страшатся.

Люди умолкают, сказав это слово «зима», – кажется, все хотят отмахнуться от самих мыслей о том, что их ждет впереди, когда им придется вновь зимовать в Ленинграде. Даже если к этому времени он будет освобожден от блокады (о сроках все уже предпочитают не строить никаких предположений), то ведь и холод и тьма останутся, ибо быстро привести город в порядок, дать воду, дрова, свет в короткий срок невозможно…

У Николая Тихонова

9 июля. 10 часов вечера. Канал Грибоедова

Хочется подробно записать о моем посещении Н. С. Тихонова, у которого я сегодня ночевал.

Итак – Зверинская, 2, квартира 21– все та же, где бывал я еще в 1922 году. Водопровод не работает, электричества нет. Освобожденные от былого хлама обе комнаты – чисты. Вещи, даже фарфоровые безделушки на этажерках, аккуратно расставлены, – обстановка мирного быта. Как хорошо работать среди своих книг: заваленный книгами и бумагами письменный стол, шкафы с книгами!

Вечером – стол к чаю сервирован, как в довоенные времена, и – самовар. Но еды мало: сыр, чуточку масла, хлеб, мелко наколотый сахар. Угощают, – но и хлеб, и сыр, и сахар у меня с собой, свои.