Ленинград действует. Книга 3

Ныне Ватолин учит бойцов Красной Армии науке побеждать…

— На днях наступает двадцатипятилетие комсомола! — сказал мне в ту ночь в шалаше на переднем крае подполковник Ватолин. — Я жалею тех, кто вместе с комсомолом не прошел его путь! Я думаю о комсомоле так: он учит становиться завтра лучшим, чем ты есть сегодня, и выше собственной жизни ставить жизнь и счастье всего человечества… Я — русский человек, и вы русский тоже… Я хотел бы, чтоб нас с вами понимали так же везде: и в Америке, и в Англии, и в Австралии… Впрочем, Красная Армия уже помогает всему миру правильно понимать нас!..

15 октября

В «Ленинском пути» опубликован приказ генералу армии Малиновскому, поздравляющий войска Юго-Западного фронта со взятием вчера областного города Запорожье. Это-большой успех. Москва знаменует его салютом.

16 октября

Вчера, протрясшись весь день в трехтонном грузовике, сидючи на тюках в кузове, вернулся в Ленинград…

Осень

24 октября. Ленинград

Вчера обедал в ДКА вместе с Н. Тихоновым, только что приехавшим из Москвы. Он рассказывал мне много интересного о боях на юге. А потом в Союзе писателей Ольга Берггольц читала свой умный, талантливый сценарий о зиме сорок первого — сорок второго года в Ленинграде, смелый, правдивый и тонкий.

Вчера же я получил первый авторский экземпляр моей брошюры, изданной Политуправлением фронта. Завтра сдаю в Воениздат сборник фронтовых очерков.

Рассказы мои печатаются в очередных номерах журналов «Звезда», «Ленинград», «Пограничник». Работаю много!

Перед полуночью слушал по радио из Москвы салют войскам, взявшим Мелитополь.

Сегодня — холодный, пронизывающий дождь. Даже в середине дня сумеречно.

28 октября. Ленинград

Вот прошел и октябрь. В аллеях Летнего сада почти все деревья оголились, осыпают лист за листом. И листья — желтые, красноватые, еще недавно шуршавшие под ногами, становятся уже тленом, не расцвечивающим землю. Но еще есть отдельные деревья в парадном желтом цвете, они красивы, и золото их словно не хочет тускнеть, сопротивляясь холодному дыханию осени. Осень в этом году — ровная, ясная, солнечная, теплая. Дождливых дней мало, сумеречные сплошные дожди начались только в последние дни, но и вчера было солнце, весь день, — во всяком другом городе хотелось бы гулять да гулять, ловя последние лучи предзимнего солнца. По каналу, под моим окном, плывут и плывут листья, по мостовым попрыгивают, чирикая, воробышки, ветров нет — тихо. Не было еще и заморозков, — верно, начнутся на днях. Но, конечно, осень уже глубока, ночи холодны, бывают и дни холодные, когда ежишься и в шинели и руки без перчаток зябнут. В квартире совсем холодно. Я приспособил для зимнего жилья только одну — большую — комнату. В ней печка, сложенная из кирпичей.

…Октябрь!.. К началу октября наши армии вышли на Днепр. И было неведомо нам: двинутся ли через Днепр дальше или станут на Днепре до зимы? И казалось естественным, что на линии Днепра мы можем остановиться до зимы, после исполинского, прекрасного трехмесячного наступления, логична была бы пауза — для отдыха войск, для подготовки новой волны — зимнего наступления.

И когда в оперативных сводках уже не стало сообщений о новых сотнях ежедневно освобождаемых населенных пунктов, никто этому не удивлялся…

Действительность, однако, превзошла самые смелые и радужные ожидания: наши войска во многих местах форсировали Днепр, создали на правом берегу плацдармы, весь октябрь укрепляли и расширяли их и, наконец, прекрасным прорывом юго-западнее Кременчуга ворвались в Криворожский бассейн, подошли почти вплотную к Кривому Рогу, одновременно взяли в оборот немцев на линии Мелитополь — Азовское море и вчера на этой линии устремились вперед. В октябре взяты Мелитополь, Днепропетровск, Днепродзержинск… Все расчеты немцев на днепровские укрепления провалились, и гитлеровские армии, разбиваемые, отчаянно цепляющиеся за каждый вершок земли, отваливаются все дальше и дальше на запад, и это для Германии — уже катастрофа, в которой рушится вся ее военная сила…

Николай Тихонов, на днях вернувшийся из Москвы и видавшийся там со множеством сведущих людей, рассказывал мне, что приказа форсировать Днепр не было, что наши войска, дорвавшись до Днепра, радовались днепровской воде, купались в Днепре, торжественно поливались днепровской водой, и — ринулись дальше сами собой повсеместно, форсировали Днепр стихийно… Немцы, перед тем разведывая наши тылы с воздуха, искали повсюду понтоны и не находили их (их не было) — и потому были уверены, что в планы наши не входит форсирование Днепра (и в планы наши оно действительно не входило). И, не успев организовать достаточную оборону, неожиданно для себя увидев наши войска на правом берегу, немцы растерялись, не сумели противопоставить нам ничего достаточно сильного. «Русские воюют не по правилам!» — все, что остается им заключить, а правило у наших наступающих солдат, распаленных неистовой ненавистью, одно: бить фашистов, гнать неудержимо, всегда, повсюду… И, слава богу, мы крепко бьем их!