Ленинград, Тифлис…

Работы здесь было больше, чем во Франции. Всехсвят — транспортный узел. Через него на фронт идут воинские составы, поезда с продовольствием и вооружением. Коменданта, капитана Штойбля, чаще всего на месте нет, он постоянно в разъездах, и все дела приходится вести Паулю. Сплошная писанина. Прибыло столько-то, убыло столько-то, получено столько-то, отпущено столько-то… Под его командой — сержант и два писаря. А постоянный гарнизон в Всехсвятах маленький — всего двадцать человек и примерно столько же в фельджандармерии. За порядком следят русские полицейские — десяток мрачного вида парней в черной форме с белыми повязками, на которых готическими буквами написано: Polizei. А начальник над ними — Коровин, бургомистр.

С Коровиным Пауль встречается каждый день. Переводят приказы и распоряжения. Как во Франции, только еще строже. Запрещается, запрещается, запрещается… За неповиновение — расстрел.

Коровин приходит обычно в конце дня, под вечер. Сидит долго, говорит всякую ерунду. Пауль его не гонит. Торопиться Паулю некуда, а все-таки языковая практика.

— Где вы квартируете, господин обер-лейтенант? Все еще в гостинице? Я тут вам квартирку подыскал. Чистенькую. У местной учительницы немецкого языка… Антонины Ивановны Геллер…

Пауль слушает, не перебивая.

— Одно небольшое обстоятельство… Муж у нее, некто Геллер Семен Иосифович… Из евреев…

Пауль насторожился.

— Торговец? Спекулянт?

Коровин замахал ручками.

— Какое там! Учитель географии. А по совместительству, поверите ли, археолог!

Пауль слушал Коровина внимательно.

— Представляете, весь берег перед моим домом расковырял. Натащил всякой дряни. Дать ему волю, весь двор бы мне разнес. К счастью, не позволили, осадили…

— Как осадили? — не понял Пауль.

— Да посадили его за всякие там разговорчики. Недалеко сидел, тут же, у нас. Мелиорацию на болоте проводил… Канавы рыл… А как война началась, на фронт драпанул. Давали тогда зекам такую возможность… Кровью, так сказать…

— А где он сейчас?

— Пропал, не вернулся. Из штрафбатов редко кто возвращается…

— Покажите мне дом учительницы, — попросил Пауль.

Дом этот стоял чуть в стороне от дороги, прятался за разросшимися кустами бузины с гроздьями красных ягод. Коровин постучал в дверь:

— Антонина, открывай! К тебе гости!

Антонина была крупная женщина с правильными чертами лица. На голове — деревенский платок. Она поклонилась Паулю и сказала очень чисто по-немецки.

— Проходите. Чувствуйте себя, как дома.

Коровин был прав. В этом доме было очень чисто. На полке в ряд стояли книги в кожаных переплетах. Пауль наугад вытащил одну. Это была старинная Библия по-немецки.

— Вы читаете Библию?

Антонина замялась.

— Редко. Эта книга осталась от бабушки. Она была из колонистов.

Они сели за стол. На белоснежной скатерти стояли миски с борщом. На темно-красной поверхности медленно растекались горки сметаны.

Следующий день был выходным, и Пауль с утра отправился к дому Коровина. Это был последний дом на Озерной улице, его двор выходил к озеру. Коровин долго не открывал, спрашивал кто, зачем пришли. Узнал Пауля, загремел запорами.

— Чем обязан такой чести, господин обер-лейтенант?

— Пришел поблагодарить. Вы нашли мне прекрасное пристанище…

— Заходите в дом… Извините за беспорядок…

В доме Коровина было сумрачно. На столе и на полу стояли пустые бутылки.

— Я на минуту, господин бургомистр. Вы говорили, что муж учительницы находил подле вашего дома какие-то предметы… У вас не сохранилось что-нибудь?

— Да я все выбросил… Впрочем, постойте…

Они прошли в сарай, там были в беспорядке свалены рыболовные снасти, сети, разобранные лодочные моторы. Где-то в углу нашелся ящик, на котором явственно читалась надпись: Геллер. Коровин вытащил его на свет, поковырялся в нем и через некоторое время извлек три коробки из-под папирос «Герцоговина-Флор».

Пауль разложил коробочки на столе и раскрыл одну за другой. В двух из них были обломки темной керамической посуды, покрытой странными геометрическими узорами. В третьей коробке лежали проложенные ватой костяные ножи с чуть видимыми насечками.

— Что-нибудь интересное? — поинтересовался Коровин.

— Это исключительно интересно, — сказал Пауль, — мне нужно изучить, посоветоваться с коллегами. Вы не возражаете, если я некоторое время подержу это у себя?

— Да берите их себе насовсем! — замахал ручками Коровин.

Пауль аккуратно положил коробочки в свою полевую сумку.

— А теперь покажите мне место, где производили раскопки.

Они шли по берегу озера, мимо перевернутых рыбачьих лодок. Вокруг деловито шествовали, непрестанно крякая, утки.

— Это было где-то здесь.

Они стояли на небольшом мысу, вдававшемся в озеро. У самых ног плескалось озеро. Подул свежий ветер и по озеру пошла рябь. Зашуршали камыши.

Пауль достал небольшую лопатку и несколько раз ковырнул песок. Образовалась небольшая ямка; она тут же заполнилась водой.