Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942

В самом Ленинграде в день XXIV годовщины Октября не было ни военного парада, ни демонстрации. «Обычная жизнь сегодня ничем особым не нарушалась, – записал 7 ноября 1941 г. в своем дневнике Н. П. Горшков. – Вражеского обстрела нет. Трамваи идут нормально, на улицах много народу. Магазины торгуют, с фронта временами доносится канонада»[424]. По решению Городского комитета партии в этот день состоялся радиомитинг, на котором выступили председатель Исполкома Ленгорсовета П. С. Попков, командующий Ленинградским фронтом М. С.Хозин, секретарь обкома ВЛКСМ В. Н. Иванов, рабочий Кировского завода М. Ф. Филатов, поэт H. С. Тихонов. «Прошел праздник XXIV-й годовщины Октябрьской революции. Скромно провел его Ленинград в этом году, – отметил в своем дневнике главный инженер завода «Судомех» В. Ф. Чекризов. – Без демонстрации и парада. При том же большинство работали 7.XI. Так, на нашем заводе работали больше половины. Не работать нельзя – снаряды нужны»[425].

«Какие нужны нервы, какое здоровье, чтобы все это вынести, – записал 14 ноября 1941 г. в своем дневнике актер Ф. А. Грязнов. – И люди, сознавая всю опасность положения, по-прежнему работают, честно относясь к своему труду. Но как все переменились люди, психология их, привычки… Все спешат, все озлоблены, все ушли в себя. Исхудалые лица, не видно улыбок, о смехе нечего и вспоминать, лица сосредоточенные, знающие, что на каждом шагу опасность, что смерть ходит у всех за плечами и одна мысль у всех – есть, что-нибудь есть»[426]. Другой ленинградец, передавая свои ноябрьские настроения и наблюдения, отметил в своем дневнике: «По улицам ходят люди печальные и раздраженные. Едва волочат ноги. Худые. Посмотришь на разрушенные дома, на выбитые стекла и сердце разрывается… Ленинград был городом веселья и радости, а стал городом печали и горя»[427].

Специально изучавший массовые настроения ленинградцев в период блокады Н. А. Ломагин пришел к заключению, что «в конце ноября истощение и тяготы войны достигли той черты, за которой начинается стремительная радикализация настроений и, как следствие, поведения населения»[428]. Одновременно происходит резкое падение авторитета власти Смольного, с которой население уже не связывает напрямую решение своих насущных проблем. Об этом, в частности, свидетельствует опубликованная теперь «Справка о характере писем на имя А. А. Жданова за ноябрь 1941 г.», из которой видно, что за это время в Смольный поступило от населения города 133 письма, в том числе 93 – индивидуальных, 8 – коллективных, 32 – анонимных[429]. Среди этих писем, затрагивавших различные стороны жизни города и фронта, 17 были отнесены к «антисоветским» и только 1 – к «патриотическим». Но самое удивительное состояло, по моему мнению, в том, что только в трех письмах шла речь о самой злободневной проблеме – питании и продовольствии[430].

К концу ноября 1941 г. интенсивность вражеских обстрелов города еще более выросла, их среднесуточная продолжительность составила 9 час. 13 мин., превысив октябрьскую «норму» почти в 2 раза[431]. По-прежнему держала в напряжении население и вражеская авиация. 26 ноября 1941 г. фугасная бомба разрушила одно из университетских общежитий на 5-й линии Васильевского острова. Общее количество погибших, извлеченных из-под завалов за период с 26 ноября по 4 декабря 1941 г. составило 69 человек и около 40 человек раненых[432]. Коробки разрушенных и сгоревших домов вышли на первый план блокадной панорамы. С 17 ноября Ленинград погрузился во тьму: было отключено электричество. С этого дня пользоваться электроэнергией в пределах установленных лимитов разрешалось только в зданиях Смольного, Главного Штаба, «Ленэнерго», Управления милиции и отделений милиции, райкомов партии, райисполкомов, райвоенкоматов, городского и районных штабов МПВО, Главпочтамта, телеграфа, телефонных станций, Управления городской пожарной охраны, судебных органов, в госпиталях и больницах, конторах домохозяйств.

Пульс жизни блокадного Ленинграда в ноябре 1941 г. заметно снизился. Занятия в школах и вузах еще продолжались, но с каждым днем таяло число их посещавших. Ученые продолжали выполнять исследования для фронта, но большинство научно-исследовательских институтов уже бездействовали. В ноябре в Большом зале Филармонии еще проходили концерты симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета во главе с дирижером К. И. Элиасбергом. В холодные помещения Публичной библиотеки и Библиотеки Академии наук еще приходили читатели. Ленинградцы в своем активном большинстве не собирались сдаваться, хотя сил для сопротивления становилось все меньше.

Документы

Из блокадного дневника старшего бухгалтера Института легкой промышленности Н. П. Горшкова 1941 год. Ноябрь.