Ленинградец

Правда, и старые русские танки им тоже встречались, но исключительно как неподвижные огневые точки. Вкопанные на танкоопасных участках по самые башни, с дополнительной навесной броней, они также внесли свою лепту в потери их корпусов. Где та легкая прогулка, в которой их уверяли люди Канариса? Где пусть и многочисленная, но легко уничтожимая орда старых русских танков с консервной броней и полным бардаком в управлении? Ничего этого не было и в помине. Вместо этого – трудно уничтожимые и хорошо управляемые танковые части русских, наносящие смертельные удары наступающему вермахту.

И вот теперь это было не просто поражение их корпусов в танковой битве, а поражение если и не во всей войне, но уж точно в возможности до осени, как было прописано в плане «Барбаросса», разгромить большевиков и закончить войну. Они завязли в Белоруссии, продвинувшись лишь до старой границы и уперевшись в укрепрайоны «Линии Сталина», где и встали. Любые их попытки прорвать линию укреплений с легкостью парировались русскими, которые, оказывается, стянули сюда основную массу тяжелой артиллерии округа и основные силы танков, которые и перебрасывали оперативно на атакуемые участки, сводя на нет любую попытку прорвать оборону.

Здесь, на Украине, дела шли лучше, но и тут им не удалось далеко продвинуться: единственный дальний прорыв был быстро ликвидирован, а прорвавшаяся дивизия полностью уничтожена. После того, как русские сомкнули прорыв, назад не вышел ни один солдат, и об их судьбе можно было только догадываться. И вот сейчас, глядя на то, как большая часть их танков уничтожена, а русские, судя по всему, и вовсе не понесшие никаких потерь, переходят в контратаку, было ясно, что остановить ее, похоже, будет нечем. Тут уже надо думать не о том, как продвигаться дальше, а о том, как не откатиться назад с уже захваченных территорий.

Вечером того же дня Жуков выслушивал доклад о состоявшемся сражении, и он его радовал. В ходе прошедшего сражения были почти полностью уничтожены Второй и Третий танковые корпуса генералов Гудериана и Гота. Самих командующих, к сожалению, захватить не удалось, как и их штабы, но большая часть подразделений их корпусов оказалась полностью уничтоженной.

Собственные потери составили примерно четверть от всех танков и самоходок, причем безвозвратных потерь было лишь чуть больше десяти процентов. Основная их масса пришлась на легкие танки. Когда в ходе контрнаступления они рванули вперед, то теряли машины, попав в засады противника. Средние и тяжелые танки понесли потери в основном по техническим причинам, из-за поломок трансмиссий и ходовой, и могли в ближайшее время снова вернуться в строй.

Благодаря новой политике ГАБТУ, ремонтно-эвакуационной службе было уделено особое внимание и поддержка, вследствие чего в войсках появились как эвакуационные машины, так и прекрасно оборудованные передвижные мастерские. Также не забыли и про запчасти, а потому все вставшие по техническим причинам танки скоро вернутся в строй, благо поле боя осталось за ними, и все сломавшиеся машины будут в кратчайшие сроки отбуксированы в рембаты.

А на следующий день Левитан торжественно зачитал в сводке СовИнформБюро результаты Ровенского сражения.

В то время как весь советский народ, затаив дыхание, слушал Левитана, Сталин смотрел в Кремле съемки военных кинооператоров. Жуков решил перенять опыт Новикова в этом деле, так сказать, для самого наглядного подтверждения своих действий, и ход сражения запечатлевали сразу с десяток кинооператоров. Вечером того дня, проявив все кинопленки, их спецкурьером, под охраной истребителей, отправили в Москву. Там, скомпоновав из них ночью наиболее зрелищные кадры, утром предоставили товарищу Сталину и членам ГКО зрелищный фильм по прошедшему танковому сражению. Фильм всем понравился: всегда приятно смотреть на успехи своей армии. А спустя неделю он появился во всех кинотеатрах страны в «Кинохронике».

Если в Москве настроение было более-менее хорошим: пускай война пока идет на своей территории, но врага сдерживают, и есть все шансы удержать его на линии укрепрайонов, то в Берлине настроение было отвратительным. Несмотря на то, что немецкая армия наступала, результаты, а главное, сроки этих наступлений не выдерживали никакой критики. Чашу терпения переполнило известие о поражении под Ровно, в котором были наголову разбиты 2-й и 3-й танковые корпуса вермахта. Гитлер был в ярости, когда получил это известие, и велел немедленно вызвать к себе в Рейхсканцелярию Гудериана и Гота, а также командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала фон Рундштедта.

Заседание Гитлер начал с главного, по его мнению, вопроса:

– Гудериан, Гот, как это понимать?! Как вы могли допустить не просто поражение в битве под Ровно, а практически полное уничтожение своих танковых корпусов?! Вы, прошедшие всю Европу от Польши до Франции, вдруг терпите сокрушительное поражение от каких-то унтерменшей на допотопных танках! Или мне надо рассматривать это как предательство – предательство меня, страны и всей арийской идеи?!