Ленинградский панк

На часах в твоей комнате без десяти одиннадцать. Ты в рваных шортах и футболке Sex Pistols сидишь за барабанами и яростно давишь ногой в педаль бочки, декламируя стих, который накропал этой ночью. Чем больше ты его орешь, тем больше он тебе нравится. Гениальнейший! Полчаса под душем и кислый гриб поставили тебя на ноги. Но главное – у тебя есть песня в подарок Объекту. Правда, сегодня ее показывать нельзя, а то сюрприза не получится. А так хочется. Так хочется.

Звонок заливается. Песик лает. Ну вот и народ подтягивается. Ты подходишь, смотришь в глазок. Хрена себе! Вот у кого точно сюрприз удался! Открываешь дверь и в прихожую с лестничными запахами заваливает веселая компания: Дэн, Весельчак, Труха и Алиска.

Весельчак радостно размахивает барабанными палочками над головой:

– Здорово, чувак! А вот и мы! Что? Не ждал?

Ты слегка испуганно поглядываешь на Алиску.

– Если честно, то нет, – говоришь и уже жалеешь об этом. – В таком составе не ожидал.

– Не ссы, Энди! Все в теме. – Дэн уже на кухне. Шарит в холодильнике. Наливает себе гриб. – Труха на губной гармошке будет играть. А Алиска фоткать. Она теперь официальный фотограф «Каждого Человека». У каждой уважающей себя группы должен быть свой фотограф.

Тут не поспоришь. Ты идешь к Дэну. Весельчак заходит на кухню, отбирает у Дэна стакан с грибом, морщится:

– Как вы это пьете? Тебе повезло, Энди, что мы не в полном составе приехали. Просто Крыса спит до часу дня, а Черепа батя на дачу забрал чего-то строить.

Действительно, повезло. Особенно с Крысой. Не очень-то он тебе понравился.

– Дача – это хорошо! – радуешься ты. – Соседи вот тоже все разъехались на дачи. Картоплю свою окучивать. Так что можно спокойно репетировать.

Весельчак и Труха по-хозяйски ходят по квартире, заглядывают в каждую комнату, берут книги с полок.

– Отличный буржуйский флэт, – констатирует Весельчак. – Надо у тебя факсейшн замутить. Близняшек позовем, Арабейку.

И этот туда же. Задолбали вы уже со своими факсейшенами. У тебя и диванов-то столько нет! И опять эта Арабейка. Прямо какая-то суперпопулярная жаба. Секс-бомба панковская! Звезда факсейшенов. Взглянуть бы на нее хоть одним глазком. Но только не у себя на хате.

– Не-не-не! – неожиданно приходит тебе на помощь Дэн. – У Энди предки завтра к ночи возвращаются. У нас единственный шанс завтра днем альбом записать.

– Да? Ну ладно. Пойду барабаны смотреть. – Весельчак удаляется в твою комнату.

– Жаль, – вздыхает Труха. – Такая хата пропадает.

– Энди, а твой песик сосиски ест? – деловито спрашивает Алиска. – Я тут купила на всех.

Вот это другое дело. Не знаю, как Кузя, а ты сосиски уважаешь.

– О, это очень кстати. А то у меня в холодильнике мышь повесилась, – радуешься ты.

– Я тогда сварю, – Алиска достает из рюкзачка бумажный сверток. – Какую кастрюлю можно взять?

– Только не в целлофане вари, как в прошлый раз, – издевается Труха. Из твоей комнаты по всей квартире разносится грохот барабанов. А Весельчак действительно недурно стучит. Ровненько так. Ритм держит. Не гонит. Не то что ты.

– Энди! А чего у тебя дверь открыта? – В коридоре стоит испуганный Тихоня с басом и комбиком и старается переорать барабаны.

Вы с Дэном спешите поприветствовать блудного товарища. Он какой-то очень грустный.

– Тебя ждем! – протягиваешь ты Тихоне руку (по-простецки, ведь он не плютик). – А где твоя Нина Хаген?

Тихоня становится еще грустнее.

– Они с Мурзилкой позже подойдут.

– Я думал, вы теперь вообще не расстаетесь, – удивляется Дэн.

– Все. Тема закрыта, – Тихоня истерично отмахивается рукой. – Не хочу о ней говорить.

Во дела! Таким Тихоню ты еще не видел. В воздухе разливается грусть-печаль. Даже барабаны траурно замолкают.

– А где ты вчера тогда был? – искренне не понимаешь ты.

Тихоня закрывает глаза и выпаливает:

– Где, где. В КВД я был.

Вы с Дэном разом орете:

– Где?

В коридор разболтанной походкой выходит Весельчак. На его ехидном клоунском лице понимающая грустная улыбка. Весельчак протягивает Тихоне руку.

– Привет, басила. Я ваш барабанщик. Трипачок подцепил?

Тихоня кивает, чуть не плача.

– Тяжела и неказиста жизнь советского басиста. – Весельчак знает, как поддержать товарища по ритм-секции в трудную минуту жизни. – Не парься. Ерунда это. Дело житейское.

Тоже мне Карлсон. Может, для Весельчака это, конечно, и ерунда. А ты реально впечатлен. И Тихоню жалко. И вообще, совершенно неожиданный поворот в лирической любовной истории. В твоих романтических мечтах таким поворотам места отведено не было. С тобой такого точно не может приключиться. Никогда.

– Бли-и-н. Вот она, проза жизни, – говоришь ты. – А Нинка в курсе?

Тихоня опять кивает.

– Ладно. Хватит уже сопли распускать, – берет на себя командирские функции Дэн. – Триппер-хуипер. Все лечится. Пошли репетировать. Времени у нас в обрез.

Глава 51. Все они красавцы, все они поэты…