Леннарт Фартовый

– Подожди, Лео. Сам знаешь, какая она толстая!

Головешка поднялся на ноги, огляделся по сторонам и направился куда-то еще. «Что-то мы все время его неудачно лечим, – с грустью размышлял я. – Хотели избавить от чрезмерной трусости, сделали смелым как два дурака. От жадности – получился настолько эстет, что иной раз так и хочется заехать ему в морду. Теперь – пьянство, и снова неудача».

Пройти Головешке удалось немного. Из дома, где квартировали Блез с остальными, выскочили все трое. Обнаженный торс виконта, а у них жарко натоплено, перечеркивала перевязь со шпагой. Одеваться ему было некогда, но показаться на улице без шпаги виконту непозволительно. Они подхватили отчаянно дергающего всеми конечностями Головешку и уволокли его в дом. Мудрое решение!

– Лео, ты был прав, все так и есть! – раздался за спиной голос Рейчел.

Запас перстней у нас был, теперь только и оставалось, что раскурочить очередную диадему.

Когда мы вошли в дом, то обнаружили Головешку привязанным к подпирающему потолочную балку столбу. Во рту у него торчал кляп, один глаз заплыл практически полностью, но выражение другого излучало высокомерие. И еще он заносчиво задрал подбородок.

– Лео, что с ним случилось?! – с порога встретил меня вопрос Блеза. – Он за кого нас всех принимает?!

– Господин Леонард, – поддержал его виконт Антуан, который успел снять перевязь и занимался очередной рыбиной, – поверьте, будь он дворянского сословия, давно бы уже получил вызов!

– Сейчас все поправим, – успокоил всех я. – Рейчел, надевай на него перстень.

– Погоди, Лео, нам нужны песочные часы, чтобы все было точно по времени.

– Ой, я их в спальне Эйдвина видела! – сказала присоединившаяся к нам по дороге Мэри. А когда все подозрительно на нее покосились: чего она там забыла? – покраснела и торопливо добавила: – Через открытую дверь.

– Ну так сходи и попроси, – приказала служанке Рейчел.

В ожидании часов я ходил из угла в угол.

– Лео, может быть, пивка? А рыбка у нас!.. – Приглашая за стол, Блез даже глаза закатил.

– Нет.

Не время расслабляться: вначале нужно покончить с делами. Затем мне пришла в голову мысль.

– Рейчел, а как мы его будем лечить?

Чтобы сбить с Головешки спесь, нужен какой-то особый узор, и вдруг Рейчел о нем не знает?

– Есть, Лео, один, который способен сбросить все, что перстень уже дал какому-то конкретному человеку.

– Полностью?

– Да.

– Значит, Головешка опять будет трусом и алкоголиком?

Рейчел тяжело вздохнула.

– Перстень совсем не тот, что вышел из-под рук Прежних, – камешки невозможно передвинуть. Не хотела говорить тебе, но у нас нет выбора: запас камней у меня остался на единственный раз, и я намерена приберечь их на исключительный случай. Вот и выходит, что либо мы сделаем Головешку таким, как прежде, либо он останется такой как есть.

Жаль. Трусливый Головешка, который боится даже собственной тени, – совсем не помощник в предстоящей нам миссии. Но и оставлять его в нынешнем состоянии категорически нельзя. Тед за полчаса успел уже столько раз огрести, причем находясь в дружественной среде, так что же с ним случится, если он угодит во враждебную? И все-таки следовало посоветоваться с остальными.

– Значит, так, други мои, – заявил я, присаживаясь к ним за стол и получая наполненную до краев кружку и размягченную ударами виконта рыбу. – Разговор нам предстоит серьезный…

Я кратко и по существу объяснил суть дела. Если разобраться, прежнего Головешку, до его лечения перстнем, знал только Блез. Казимир и виконт дю Эскальзер познакомились с ним позже. Но и они должны принять участие в обсуждении. Во всяком случае, для того чтобы прежний Головешка не стал для них неожиданностью.

– Пусть Тед будет таким, как и раньше, – выслушав меня, не задумываясь, сказал Блез. – Да, когдатошнюю его трусость смело можно было брать эталоном в палату мер и весов. Но! – Он поднял палец, к ногтю которого прилипла перламутровая рыбья чешуйка. – В этом есть и свои светлые стороны.

– Какие светлые стороны могут быть в трусости? – недоуменно спросил виконт Антуан. – Трусость – это всегда низко и недостойно мужчины! К тому же трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.

– Согласен, – кивнул Блез. – И все-таки она найдется, светлая сторона, Лео не даст соврать.

– Поясни, – приказал я.

Мне совсем не хотелось подтверждать его тезис о том, что трусость – это не всегда плохо. Иначе что обо мне подумает дю Эскальзер? Мнение Казимира тоже было немаловажно.

– Охотно. Вспомни, Лео, как все происходило в те времена, когда мы еще не излечили Головешку от трусости? Караул на ночь можно было не выставлять: он, спящий, сразу же на ноги вскакивал, едва только в округе объявлялась опасность.

Мне только и оставалось, что кивнуть.

– Что это с ним?! – глядя на Головешку, поразился Казимир.

Морда у Теда побагровела до свекольного цвета, и я прыжком оказался возле него, полагая – все дело в кляпе, который не дает ему возможность вздохнуть, когда он выплюнул его сам.