Леннарт Фартовый

– Ну так что, навозные черви? Вы настолько боитесь услышать о себе слова правды, что заткнули мне рот?! – Лицо его искривила презрительная усмешка.

Не надо и говорить, как быстро кляп вновь оказался на своем месте: кому доставит удовольствие выслушивать о себе правду в его разумении?

За спиной скрипнула дверь, пропуская Мэри. Лицо у нее немногим отличалось от того, каким не так давно оно было у Головешки.

– Что с тобой?! – переполошилась Рейчел. – Тебя кто-то обидел?

– Если мужчина обнаруживает девушку в своей спальне, это совсем не значит, что она пришла туда намеренно! – возмущенно заявила та. – Вернее, даже если девушка пришла туда намеренно, это совсем не значит того, что о ней сразу подумают!

И принялась торопливо рассказывать:

– Я ждала-ждала возле спальни, его все нет и нет, а вы же срочно меня послали! Ну и решила – возьму без спроса ненадолго и сразу же назад принесу. Только в спальню зашла, а дверь сзади – стук, замок – щелк, а сам он руки ко мне тянет. В общем, получилось так, что часы я разбила о его голову.

Я набычился. Ничего не имею против того, чтобы Мэри оставалась в спальне Эйдвина до утра или вообще из нее не выходила: ее нравственность – ее личное дело. Но когда своего желают добиться силой от человека, который находится среди моих людей, прежде всего оскорбляют меня! И я уже собрался пойти и высказать все, что думаю, хозяину замка, когда он заявился сам. Держа на лице виноватое выражение, а в руках – клепсидры.

– Вот, – сказал он, прикладывая ладонь к здоровенной шишке на лбу. – Кроме водяных часов, других в замке не нашлось. Но и с ними подождать нужно: они в кладовке хранились, она не отапливается, и вода замерзла. Кто же мог знать, что ты за часами? – обратился он к Мэри. – Я холост, ты девица видная, а женщины в мою спальню приходят только за единственным.

– Могли бы вначале спросить!

Эйдвин пожал плечами:

– Имя я всегда потом уже спрашиваю, если еще не знаю.

Пришлось их объяснения прервать, ведь они могли затянуться надолго. Головешка снова начал багроветь, того и гляди опять кляп языком изо рта вытолкнет, тогда достанется и Эйдвину. Тем более лед в часах успел превратиться в воду.

– Рейчел, не будем откладывать!

– Лео, тут еще какое дело. Согласно книге вначале нужно погрузить Головешку в летаргический сон. Или хотя бы в обычный.

– Рейчел, тебе нужен летаргический сон? Ну, мы его сейчас мигом устроим! – широко улыбнулся Блез.

И, подойдя к Теодору, спросил:

– Так кто назвал меня внебрачным сыном шакала, падшим настолько низко, что дальше уже и некуда? – После чего коротко ударил его кулаком в челюсть.

Головешка потерял сознание прежде, чем Рейчел с Мэри успели ойкнуть.

– Рейчел, четверти часа хватит? Ты обращайся, если сон нужно продлить.

Рейчел повела себя неожиданно. Вместо того чтобы надеть на палец Теодора перстень, она выронила его из рук и бросилась к Теду.

– Головешка! Головешечка! – плача навзрыд, кричала она.

Понять реакцию Рейчел, учитывая тонкость ее натуры, было легко. Если вдуматься, все лишения Теодора связаны с ее неудачными экспериментами с перстнем.

– Казимир, Блез, быстро отвязали его и положили на лавку! Мэри, ветром за моей лекарской сумкой! Головешечка!

Теодор пришел в сознание до того, как вернулась Мэри. Он посмотрел вокруг себя, ощупал вначале заплывший глаз, затем желвак на челюсти, который был заслугой Блеза.

– А перстень на пальце откуда у него взялся?! – пораженно спросила Рейчел. – Кто Головешке его надел? Ровно минуту нужно было держать, а он уже сколько?!

Ее голос был преисполнен отчаянием.

– Я, – со смущением признался Эйдвин Бычья Кость. – Мне показалось, что он с руки у него слетел.

Мэри действительно была подобна ветру, ибо вернулась с лекарской сумкой Рейчел практически сразу. Посмотрев на Головешку, который к тому времени сидел на лавке, она спросила:

– Получается, сумка уже не нужна?

– Нужна, – ответила Рейчел. – Для успокоительных капель и для меня.

Теодор меж тем выдал первую фразу:

– Господин виконт Антуан дю Эскальзер, отойдите, пожалуйста, от окна.

– А что с ним не так, Теодор? – полюбопытствовал тот.

– С ним все нормально, но через него может прилететь стрела или арбалетный болт.

Мы с Блезом, не сговариваясь, вздохнули – к Головешке вернулась его прежняя трусость: что с Антуаном может случиться внутри замка, под защитой высоких стен и на глазах у его хозяина?

Парни продолжали пить пиво, закусывая его покрытой янтарными капельками застывшего жира рыбой, даже на взгляд отменной, но теперь в компании с Головешкой и Эйдвином Бычья Кость. Мне, к глубочайшему моему сожалению, пришлось их покинуть, чтобы поговорить с Рейчел.

– Любимая, – сказал я, и голос мой был таким же мягким, как послевкусие пива, которое сейчас пили без меня. – Эксперименты с перстнем придется прекратить. Нам вообще лучше о нем забыть на время.

И еще было жаль две раскуроченные диадемы.

– Понимаю, Лео, – вздохнула она. – Недаром же говорят, что благие намерения и глупость вечно идут рука об руку.