Леонардо видел сложности, на которые другие художники, скорее всего, закрыли бы глаза, но он, с его безудержной тягой к совершенству, так поступить не мог. А потому просто отложил кисти. Из-за такого поведения он больше никогда не получит заказов от Флорентийской республики. Но именно из-за него он вошел в историю как одержимый гений, а не просто как надежный и исполнительный мастер живописи.
«Школа всему свету»
В дальнейшем две эти незаконченные батальные сцены оказались двумя самыми важными утраченными картинами в истории живописи, и именно они повлияли на формирование искусства Высокого Возрождения. «Эти картоны с батальными сценами Леонардо и Микеланджело ознаменовали важный рубеж Ренессанса», — писал Кеннет Кларк[672]
. До 1512 года оба картона были выставлены на всеобщее обозрение, и молодые художники толпами приходили посмотреть на них. Среди этих художников был и скульптор Бенвенуто Челлини, который описал это соперничество картонов в своей автобиографии: «Стояли эти два картона — один во дворце Медичи, другой в папском зале. Пока они были целы, они были школой всему свету»[673].Рафаэль, если верить Вазари, приехал во Флоренцию специально для того, чтобы увидеть оба знаменитых картона, и выполнил с них ряд зарисовок. Живые и яркие подробности обоих незаконченных произведений подстегивали воображение и влияли на манеру последующих поколений живописцев. «Свирепые лица, устрашающие доспехи, перекрученные тела, замысловатые позы, маски и ярящиеся лошади — все, чем изобиловали оба картона для зала Большого совета, явилось для художников чинквеченто настоящим пиршеством курьезов, — писал Джонатан Джонс. — Казалось, в этих фантастических сценах оба художника пытались перещеголять друг друга в эксцентричности»[674]
.Это наглядное соревнование в гораздо большей степени, чем любой публичный словесный диспут, повысило общественное положение художников. Леонардо и Микеланджело так прославились, что другие художники — раньше редко подписывавшие работы своим именем, — возмечтали о такой же славе. Когда папа приглашал Микеланджело в Рим, когда миланцы и флорентийцы спорили друг с другом из-за услуг Леонардо, они тем самым признавали, что эти чрезвычайно талантливые художники обладают собственным узнаваемым стилем, что их творчество несет неповторимый отпечаток личного гения. Теперь к лучшим художникам относились уже не как к взаимозаменяемым представителям ремесленного цеха, а как к творцам-личностям.
Глава 26
Возвращение в Милан
Смерть Сера Пьеро
Как раз когда Леонардо безуспешно пытался писать «Битву при Ангиари», умер его отец.
Отношения у них были сложные. Пьеро да Винчи так и не признал Леонардо законным сыном, хотя, пожалуй, за этим стояла не только душевная холодность, но и намеренная или нечаянная доброта. Если бы Леонардо был признан законным сыном, ему, возможно, пришлось бы стать нотариусом (хоть это и противоречило уставу гильдии), а Пьеро знал, что эта профессия сыну не по душе. Он раздобыл для Леонардо по меньшей мере три крупных заказа на живописные работы, но он же помогал составлять обременительные договоры, чтобы сын не мог уклониться от взятых на себя обязательств. Когда же Леонардо нарушал условия, тем самым подводя отца, тот наверняка сердился на него.
Пьеро, не женившийся на матери Леонардо, был женат четыре раза. Последние две жены были намного моложе Леонардо, и от них у Пьеро родилось девять сыновей и две дочери, причем многие появились на свет, когда Пьеро пошел уже восьмой десяток. Сводные братья и сестры Леонардо по возрасту годились ему в дети, и они не воспринимали его как потенциального сонаследника.
Вся сложность семейных отношений открылась уже после смерти Пьеро. Леонардо (с грехом пополам все-таки унаследовавший навыки нотариуса) занес это событие в свою записную книжку. Похоже, смерть отца взволновала его. На странице, заполненной списками расходов за июль 1504 года (в числе прочего там значился «один флорин Салаи на домашние нужды»), он записал следующее: «В среду, в семь часов, умер сер Пьеро да Винчи, 9 июля 1504 года»[675]
. Тут кроется маленькая нестыковка: 9 июля в тот год пришлось на вторник.