Леонардо да Винчи

Леонардо был готов подвергнуть сомнению, а потом и вовсе отвергнуть привлекательное сравнение между движением воды на Земле и движением крови в человеческом организме, что говорит о его любопытстве и непредвзятости мышления. Всю жизнь он прекрасно подмечал общие закономерности и умел извлекать из них выводы, применимые к разным областям знания. Занимаясь геологией, он продемонстрировал еще более ценный дар: не дал мнимым закономерностям заслонить истину. Он научился ценить в природе не только сходство явлений, но и их бесконечное разнообразие. Но даже отказавшись от упрощенного подхода, каким являлось уподобление микрокосма макрокосму, Леонардо не стал отметать духовно-эстетический смысл, наполнявший это сравнение: гармонические связи, пронизывающие мироздание, отражаются и в красоте живых созданий.

Потопы и окаменелости

Благодаря инженерным познаниям и пристальному интересу к текущей воде Леонардо без особого труда постиг суть эрозии: она происходит оттого, что водные течения постепенно подтачивают речные берега, унося из них грязь. Так он подошел к ответу на вопрос о возникновении долин: «В самой глубине поверхности образуются ручейки, а они мало-помалу пробивают себе дорогу и образуют резервуары для сбегающих окрестных вод. Вот так русло их на всем протяжении становится все шире и глубже»[773]. Постепенно реки вымывают все больше земли на своем пути и создают долины.

Отчасти выводы Леонардо опирались на его собственные наблюдения. Так, он заметил, что слои осадочных горных пород с одной стороны долины залегают точно в такой же последовательности, что и с другой стороны. «Видно, что пласты над одним берегом реки соответствуют пластам на противоположном берегу», — записал Леонардо в будущий Кодекс Лестера. «Указав на это явление, Леонардо на два столетия опередил свое время, — заявил историк науки Фритьоф Капра. — Совмещение каменных пластов заметят и начнут подробно изучать лишь во второй половине XVII века»[774].

Сделанные наблюдения навели Леонардо на размышления о том, как в эти слои горных пород, залегающие на большой высоте, попали окаменелые остатки животных, особенно морских. «Почему на вершинах гор можно найти кораллы, кости больших рыб, устриц, морских улиток и разных других моллюсков?» — спрашивал он. На страницах Кодекса Лестера он посвятил этой теме более 3500 слов. Подробно излагая свои наблюдения, касавшиеся ископаемых организмов, он заключил, что библейский рассказ о Всемирном потопе неправдив. Не страшась впасть одновременно в ересь и кощунство, Леонардо писал о «глупости и простодушии тех, кто уверяет, будто этих животных занесло сюда, в места, далекие от моря, Потопом»[775].

Он рассуждал так: окаменелости встречаются в нескольких пластах горных пород, которые отложились в разные периоды, а значит, их появление в одном месте никак нельзя объяснить случившимся однажды потопом. Изучая находки, Леонардо обнаружил и другое указание на то, что окаменелости попали сюда вовсе не от великого разлития морей. «Если бы Потоп должен был перенести раковины на 300 или 400 миль от моря, он перенес бы их перемешанными с [предметами] разной природы, друг на друга нагроможденными, а мы на таких расстояниях видим, что устрицы, и ракушки, и каракатицы — все вместе»[776].

Так он пришел к верному выводу о том, что в земной коре происходили масштабные сдвиги и смещения, в результате которых и образовались горы. «Временами дно морей вздымалось, а вместе с ним поднимались и эти ракушки, слоями лежавшие на дне», — заявлял Леонардо. Он наблюдал эти отложения своими глазами, гуляя по дороге Коллегонци (к югу от Винчи) вдоль Арно, где река пробивала себе путь в горной толще, и из голубой глины торчали окаменелые моллюски[777]. Позже Леонардо записал: «Горные хребты — это древнее морское дно»[778].

Среди прочих находок Леонардо были и, выражаясь современным языком, ихнофоссилии. Это не остатки самих ископаемых организмов, а следы их жизнедеятельности в осадочной породе. «В каменных пластах по сей день можно найти следы земляных червей, которые они проделали, пока порода еще не засохла», — написал Леонардо в Кодексе Лестера[779]. По его словам, это доказывало, что морских животных вовсе не заносил к горным вершинам потоп: они просто жили себе на дне моря, которым в древности и являлись эти каменные пласты. Так Леонардо стал пионером ихнологии — науки, изучающей следы жизнедеятельности ископаемых животных. Этот раздел палеонтологии оформится только спустя триста лет.