Леонардо да Винчи

Для Франциска I, как и для прежних своих покровителей, Леонардо придумывал и ставил театрализованные представления. Например, в мае 1518 года в Амбуазе состоялись празднества по случаю крещения сына короля и бракосочетания его племянницы. Для торжеств была специально сооружена арка, которую украшали саламандра и горностай — они символизировали возобновление дружеских отношений между Францией и Италией. Декорации превратили городскую площадь в крепость, и бутафорские пушки «палили ядрами, наполненными воздухом, издавая грохот и испуская дым», как сообщал в депеше один дипломат. «Падая наземь, эти ядра отскакивали и подпрыгивали, ко всеобщему восторгу и никому не нанося ни малейшего вреда». (Относящийся к 1518 году рисунок Леонардо, на котором изображен механизм для метания ядер, обычно рассматривают как пример его военно-инженерных проектов, но мне кажется, что это был эскиз машинерии как раз для того праздничного представления.[865])

140. Эскиз для маскарада.

В июне того же года в садах при Шато де Клу в честь короля были устроены под открытым небом пир и бал, и Леонардо помог воссоздать некоторые эпизоды из того спектакля, который он ставил почти тридцатью годами ранее в Милане, по случаю свадьбы Джан Галеаццо Сфорца и Изабеллы Арагонской. За сюжет была взята пьеса «Рай» («Paradiso») придворного поэта Бернардо Беллинчони, актеры нарядились семью планетами (сколько их было известно в ту пору), а механическое чудо — яйцеобразный шар — распахивалось, и открывался прятавшийся внутри рай. «Сверху двор был полностью перекрыт голубыми полотнищами с золотистыми звездами, изображавшими небесный свод, — сообщал один посланник. — Должно быть, за ним помещались четыреста двойных канделябров, и они давали столько света, что совершенно изгоняли ночную тьму»[866]. Представления и маскарады — мимолетные зрелища, но некоторые рисунки Леонардо, служившие для них эскизами, до нас дошли. На одном прекрасном листе (илл. 140) изображен молодой всадник с копьем, в замысловатом многослойном костюме и в шлеме с перьями.

Визит де Беатиса

В октябре 1517 года, когда Леонардо прожил в Амбуазе уже около года, к нему пожаловал высокопоставленный гость — кардинал Луиджи д’Арагона, который совершал длительное путешествие по Европе с многочисленной свитой (более сорока человек). Они познакомились еще в Риме, где кардинал устраивал пышные приемы и где у него имелась любовница, ослепительная красавица, и дочь от нее. Среди спутников кардинала был его капеллан и секретарь, Антонио де Беатис, который вел дневник. Благодаря его записям мы и можем представить себе довольно живо один эпизод из жизни Леонардо — уже «льва зимой»[867].

Де Беатис называет Леонардо «самым выдающимся живописцем нашего времени». Сейчас это кажется очевидным, но, что важнее, эта фраза свидетельствует о том, что даже его современники так о нем отзывались, несмотря на то что «Мону Лизу», «Святую Анну» и «Иоанна Крестителя» мало кто тогда видел, а многие произведения, написанные по общественному заказу — от «Поклонения волхвов» до «Битвы при Ангиари», — так и остались незаконченными.

Де Беатис описывал Леонардо, в ту пору 65-летнего, как «седобородого старца старше семидесяти лет». Это любопытно, потому что многие возможные портреты Леонардо, включая туринский рисунок сангиной, обычно принимаемый за автопортрет, порой вызывают споры и сомнения — из-за того, что изображенный на них человек явно старше Леонардо. Но, быть может, Леонардо и в самом деле выглядел заметно старше своих лет. К седьмому десятку жизненные невзгоды и внутренние демоны могли до срока избороздить и иссушить его лицо.

Можно представить себе эту сцену. Гостей проводят в особняк и принимают в большом зале с дубовыми балками. Кухарка Матюрина подает напитки, а затем Леонардо, выступая в роли почтенного светила искусства и науки, ведет гостей наверх, в мастерскую. Вначале он показывает кардиналу и его свите три станковые картины, которые ездили вместе с ним повсюду: «Первая — портрет некой флорентийской дамы, выполненный с натуры по настоянию покойного Джулиано Медичи, вторая — молодой Иоанн Креститель, а третья — Мадонна с младенцем, сидящая на коленях святой Анны, все вещи высочайшего художества». Этот рассказ де Беатиса (давший толчок альтернативным теориям исследователей «Моны Лизы») воссоздает приятную, спокойную картину: мы видим Леонардо в уютной комнате с большим камином, он лелеет свои любимые картины и показывает их гостям как самые ценные сокровища.