Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 2

Попутно с их изобретением Леонардо наносил на место будущей «Тайной Вечери» свою, особо придуманную им, многослойную грунтовку. Первым слоем он уложил на стену смесь глины, пропитанной олифой и можжевеловым лаком, поверх которой нанёс второй слой: особую мастику из смолы, смешанной с алебастром. Сделав на пергаменте серебряным карандашом набросок будущей «Тайной Вечери», Леонардо перенёс её на стену путём прокалывания пергамента иглой общих контуров персонажей картины, – затем начался долгий и кропотливый поиск им образа лиц Иисуса Христа и Его апостолов. В этом деле Леонардо проявил чрезвычайную неторопливость, поначалу взбудоражившая не только монахов монастыря Мария делле Грацие, но и самого герцога Людовико Сфорца, желавшего поскорей увидеть окончание «Тайной Вечери». Однако, натолкнувшись на неумолимую непреклонность Леонардо, его стальную выдержку и бесстрашие перед герцогом, и монахи, и Людовико Сфорца осознали его высочайшую ответственность перед работой, смирились и отстали от него, перестав надоедать вопросом, когда, наконец, «Тайная Вечеря» будет закончена?

Кропотливый труд Леонардо продлится над ней долгих семнадцать лет и закончится вместе с окончанием пятнадцатого века…

Г Л А В А 5.

Марко-Антонио выполнил своё обещание: он ходатайствовал перед герцогом Людовико Сфорца о взятии в свою лаборатирию – студиоло Леонардо в качестве лаборанта для анатомического сечения, объяснив герцогу, что лучше и быстрее, а главное, точнее, чем он, никто не сможет зарисовать человеческие органы, так как после смерти они подвержены быстрому тлению и долго выдерживать источаемый ими смрад, кроме Леонардо, имевшего стальную волю и бесконечное терпение, никто другой не сможет. По окончании аудиенции у герцога Людовико Сфорца Марко-Антонио для убедительности своего ходатайства перед ним привёл аргумент, что Леонардо уже начал писать Книгу о Медицине, и рекомендовал ему, чтобы, вызвав к себе мастера, он сам убедился в правильности принятия будущего решения о дозволенности ему заниматься медицинской практикой анатомического сечения. Людовико Сфорца вызвал к себе Леонардо и после непродолжительной беседы и просмотра рукописей начатой им книги утвердил его лаборантом Марко-Антонио. Мечта Леонардо о продолжении заниматься медицинскими исследованиями сбылась.

С каждым днём работы у него становилось всё больше и больше… После долгих и мучительных лет бездействия Леонардо воспринимал её как дар Небес. «Кто не знает предела в знаниях, – повторял он себе, – тот стремится к Богу!» И он стремился к поиску знаний, и чем больше на него сваливалось исследовательской работы, тем лучше он себя чувствовал. Не оставил он без внимания и наставление Марко-Антонио о том, чтобы расположить к себе придворных примадонн, сделав для их детей что-нибудь «эдакое». И он сделал такое изобретение: им стал обскур-тамбурин, сделанный им на основе обскур-камеры, – первый в мире ящик с движущимся изображением на картине. Как оказалось, – чему был чрезвычайно рад и чего никак не ожидал Леонардо, – оно пленило не только сердца детей, но и покорило сердца взрослых. Изобретённый им обскур-тамбурин представлял собой ящик, наполненный множеством пергаментных картинок, выполненных серебряным карандашом и прикреплённых зажимами к вращающемуся валу, скрытому от глаз. С одной стороны обскур-тамбурина отсутствовала стенка, чтобы зритель мог видеть изображение на картинке, и когда Леонардо вращал ручку вала, то картинки одна за другой выдёргивались из него, предоставляя глазам очевидцев видеть движущееся изображение. При дворе Людовико Сфорца имелся театр с профессиональными актёрами, поэтами и музыкантами; Леонардо, как принятый на должность музыканта, тоже входил в его труппу, но когда он изобрёл обскур-тамбурин, то о театре все забыли.