Леонид Красин. Красный лорд

Покинуть Крым ему пришлось по воле того же полицейского начальства. Это случилось, когда в сентябре 1894-го в Ливадию собрался на отдых Александр III, страдавший от болезни почек (там он вскоре и умер). Узнав о визите, местные власти решили подстраховаться и «зачистить» полуостров от всех подозрительных, к которым относились Красин и Елена Токмакова — из-за своего жениха-марксиста. Посовещавшись, они решили покинуть Крым заранее, чтобы избежать унизительной высылки. Не без грусти попрощавшись с гостеприимным Олеизом, 15 августа Леонид уехал в Ялту, где сообщил исправнику о перемене места жительства. Его путь лежал в село Калач Воронежской губернии, где знакомый Германа по Воронежу, инженер Алексей Тверитинов, был готов предложить Леониду место рабочего, а в перспективе и инженера на строительстве железной дороги.

На новом месте Красин появился 20 августа и сразу стал выполнять обязанности инженера: оказалось, что Тверитинов «с ленцой и не прочь сам посидеть дома», а свою работу переложить на новоприбывшего. Целыми днями Леонид картографировал местность и размечал будущую трассу в продуваемой всеми ветрами степи, но не возражал: это создавало иллюзию свободы. Однако недреманное око властей нашло его и тут: через три месяца начальство железной дороги уволило его все из-за того же отсутствия диплома, а с ним и покрывавшего его Тверитинова. Тот попытался восстановить справедливость через суд, но Красин не мог сделать того же, поскольку формально все еще находился под следствием.

Двенадцатого декабря он прибыл в Воронеж, где за ним продолжали следить: уже 16-го полицейский агент донес, что он отказался присягать новому императору (эту присягу после восшествия царя на престол обязаны были приносить все взрослые россияне мужского пола). Как он потом узнал, первым же указом от 7 декабря Николай II утвердил долго не вступавшее в силу судебное решение по делу Бруснева и его товарищей. В связи с этим полиция вспомнила и о Красине: 1 января, в новогоднюю ночь, он был арестован в Воронеже и заключен в губернскую тюрьму. На следующий день ему сообщили, что он «в чрезвычайном порядке» приговаривается к трем месяцам заключения с последующей ссылкой на три года в Яренский уезд Вологодской губернии. Наказание было суровым и, главное, незаслуженным: Красин уже давно не занимался никакой подпольной работой, хоть и не изменил своих убеждений. Вероятно, местное полицейское начальство решило превентивно избавиться от подозрительного субъекта, показав заодно свое служебное рвение.

^{Феликс Кон в якутской ссылке}

Арест покончил с надеждами Красина найти работу и закончить обучение в институте. Сорвался и план устроить личную жизнь: Люба уехала в Лозаннский университет учиться медицине (в России женщины еще не имели такой возможности). В конце декабря она написала ему письмо с привычными нежностями и признанием: «Захлебываюсь от жажды знаний и занятий». Но не сказала ни слова о том, что еще в Петербурге встретила молодого языковеда-индолога Дмитрия Кудрявского, увлеклась им и вскоре вышла замуж; в следующем году у них родился сын Владимир. Кстати, в скором будущем Кудрявский, прежде далекий от политики, стал марксистом и вошел (вместе с В. Ульяновым) в Петербургский союз борьбы. Почти наверняка эта метаморфоза произошла под влиянием Любы, поскольку за расставанием Кудрявского с ней — уже через несколько лет — последовал и его отход от марксизма.

Конечно, до Красина в конце концов дошла новость о замужестве любимой. Но он не унывал — в конце концов, ему было лишь 24 года, и 4 января засел за новое письмо родителям: «Как ни неожидан такой финал и как ни тяжелы его последствия для всех нас, волей-неволей надо мириться, ибо сожалениями и вообще нытьем нисколько не поправишь дела, а только, наоборот, ухудшишь свое же собственное самочувствие. Потеря времени, правда, громадная, и инженерский диплом опять отодвигается в туманную даль, но даже и в этом смысле я еще не теряю надежды. Бывают люди, оканчивающие учиться в высших учебных заведениях к 40 годам, а мне еще и до 30 больше 5 лет остается. Займусь потом языками: по-французски я уже скоро начну читать свободно, а зная немецкий и французский языки, уже нетрудно изучить и английский, ибо в нем все слова имеют либо романские, либо германские корни. Может быть, даже решу изменить своей технологии и попробую подготовиться на 3 или 4 курс Института инженеров путей сообщений. Словом, способы возможно целесообразнее распорядиться свободным временем всегда найдутся, раз только будет охота заниматься».