Леонид Квасников. Разведчик эпохи атома и космоса

По рекомендации академика Иоффе и президента АН СССР Вернадского программу возглавил академик Курчатов. По линии разведки ответственным за обеспечение секретности работы с агентурными материалами и реализации разведсведений стал Квасников (прим.: идеолог НТР двадцать лет был куратором лично Курчатова и всего нескольких «допущенных»).

С началом активной работы Лаборатории № 2 информация от НТР (Квасников — Курчатову) оценивалась высоко. Руководитель советского проекта «Уран» Игорь Васильевич Курчатов с первых дней признавал, сколь полезны данные разведки — актуальные, документальные, секретные: «…указывают на технические возможности решения всей проблемы значительно в более короткие сроки, чем думают наши ученые, не знакомые с ходом работ по этой проблеме за границей».

Другие ученые, имеющие доступ к материалам разведки, отмечали: «вклад разведки неоспорим, многих тупиков и ошибок удалось избежать…» Такого же мнения придерживался академик А.Ф. Иоффе: «…получаемая нами информация всегда оказывалась точной и большей частью всегда полной, наличие такой информации на много месяцев сокращает объем нашей работы и облегчает выбор направлений, освобождает от длительных поисков. Я не встречал пока ни одного ложного указания…»

Середина 1943 года. В связи с расширением круга работы разведки госбезопасности ГКО принимает решение отвести ей роль главной организации по разведыванию проблемы создания атомного оружия в стране. И военную разведку обязали передать в НКГБ агентуру, работающую по операции «Энормоз».

Информация стала поступать к руководителю операции «Уран» потоком…

* * *

«Момент истины» — историческая заслуга идеолога НТР. Быстрый рост объема информации по атомной проблеме, поступавшей от резидентур НКГБ в Лондоне, Нью-Йорке, Вашингтоне, Сан-Франциско, Мехико и Оттавы (резиденты А. Горский, В. Зарубин, А. Василенко, В. Павловский) и от военных коллег, побудил сделать добывание «атомных секретов» одной из приоритетных задач и НТР, и разведки, и всей госбезопасности.

Так, благодаря проницательности идеолога и стратега НРТ Леонида Романовича Квасникова еще до начала мировой войны, его непоколебимой вере в свою правоту и настойчивости, советская сторона стала стремительно ускорять работу по созданию отечественного атомного оружия. Стране было трудно, очень трудно — впереди еще было более двух лет войны, а это — Курская битва, операция «Багратион», взятие Берлина. Все производственные мощности работали на Красную Армию… И как тут не вспомнить изречение Аристотеля: «Целесообразность — это сила, которая превращает возможность в действительность». Оно может служить эпиграфом к «атомному подвигу» советских ученых, специалистов, разведчиков и всех тех, кто на разных уровнях государственной структуры решал ЭТУ судьбоносную для страны задачу… со взглядом в будущее!

С февраля 1944 года работой ценного агента Клауса Фукса в США руководили: разведчик Семен Семенов («Твен»), Анатолий Яцков («Джони»), Александр Феклисов («Калистрат»). Материалы поступали к ним через агента-связника.

Апрель 1945 года. Клаус Фукс «передал детальный доклад, который специально подготовил в Лос-Аламосе, имея доступ ко всем соответствующим документам и проверяя на месте правильность проведенных им расчетов и формул. Этот второй доклад содержал полное физико-математическое описание плутониевой бомбы, которую предполагалось создать… Он передал… чертежи бомбы, ее отдельных компонентов и сообщил важные параметры…».

В Центре об информации Фукса говорилось так: «полученные материалы очень ценные и позволяют сэкономить 200–250 млн рублей и сократить сроки освоения проблемы».