Ярчайший след в делах НТР Квасников оставил нам не только о том времени,
но и в виде сегодняшнего наследия. О нем с гордостью замечают, что «Леонид Романович, несостоявшийся конструктор, сумел филигранно сконструировать разведывательную сеть, которая работала как часы, добывая разведывательную информацию…». Естественно, не только по атомной проблематике.Широк диапазон отзывов об НТР, этого «детища» разведчика-ученого. Глава разведки и госбезопасности Владимир Крючков подчеркивал особую ее роль в оборонной и народно-хозяйственной деятельности страны. Руководитель ЦРУ Аллен Даллес отмечал успехи русской разведки и ее серьезные достижения в годы войны. А французский контрразведчик решительно отмечал, что
Академик Евгений Велихов, не понаслышке знающий, что такое атомная бомба, особо подчеркивал значение научной разработки в области атомного оружия, указывая фактические работы по ее появлению в Союзе, как предтечу достижений по выходу страны в космос. Академик Берг отдает должное заслугам НТР в стремительном развитии в стране кибернетики.
Многолетний руководитель НТР, и как идеолог, и как организатор, и как связующее звено между разведкой и производителями — учеными и специалистами, испытал на себе «и гнев, и ласку» высоких лиц страны. Но все же, находясь «под грозным оком» всесильного наркома — самого Берии, не без его согласия был награжден Орденом Ленина.
Бытует мнение, что все же Берия, проводя серьезную чистку в рядах госбезопасности, высоко ценил заслуги разведчика-ученого, в первую очередь в «атомных делах». И что не без участия Берии Квасников стал на десятилетия «посредником» между разведкой и Игорем Курчатовым в атомном проекте «Уран». Это было не просто указание наркома для подобной работы разведчика-ученого, а доверие к высокой компетентности в делах и разведки, и атомных. Но ведь так обстояло дело и по другим направлениям работы НТР — по всем пяти ее аспектам. И тем не менее…
(Прим. авт. В начале 1946 года начальник разведки Павел Фитин обратился к Берии с предложением о награждении сотрудников, работавших по атомной тематике, в том числе и признанного лидера Леонида Квасникова. Реакция Берии была мгновенной и крайне резкой: «О
Высокий успех НТР под эгидой разведчика-ученого, особенно в послевоенный период (1948–1963), зиждится на его нетерпимом отношении к неспособности коллег рассчитать, казалось бы, непредсказуемую ситуацию. Он исключал из дел НТР случайность. И эффективность деяний НТР за многие годы с непосредственным участием Квасникова носила исторический характер в жизни страны. Вероятно, Леониду Романовичу было знакомо емкое определение Марка Тулия Цицерона: «если человек думает, что в историческом движении общества имеют место случайности, то он полный идиот». Казалось бы, «общество» — и «разведка», но основа идиотизма одна. Разведчик-ученый в случайности не мог верить!
Что же вело по оперативной жизни разведчика-ученого? Вернее всего, это был духовный долг перед Отечеством и целесообразность по форме служения ему. Мыслители древнего времени и недавнего прошлого так определили поведение личностей в условиях преданности делу, которому они служили. Это высказывания русского и советского педагога А. Сухомлинского: