Леонхард фон Линдендорф 5

Плохо, что видимость никакая — в двадцати метрах уже ничего не видно. И на палубу вывести морпехов, для отражения возможной атаки, не могу — помёрзнут все нафиг. Так что хоть и находились у себя, но одетые и вооружённые, с заряженными мушкетами. Пушки тоже зарядили, картечью. Но порты не открывали, чтобы не задувало.

Часа через два с берега подошла лодка. Сначала к коггу, потом к нам. Меня позвали и я вышел посмотреть, кого там принесло. Из лодки махал единственной рукой старый знакомый — Харальд. Сбросили ему верёвку и подняли на палубу. Тот поздоровался и сразу попросился на службу, проводником, на прежних условиях. Взял. Дорогу мы теперь и сами знаем, но и проводник не помешает. Увёл его в свою каюту. Перед тем, как идти со мной, он отпустил привёзшую его лодку. В каюте усадил его за стол и стал расспрашивать о жизни в городке. В частности, об отношении именно к нам. Оказалось, что относятся к нам не так уж и плохо. Нет, любить нас никто не стал, здесь вообще чужаков не любят, а прошлогодний инцидент любви к нам не добавил, но и ненависти особой нет. Да, подрались. Местным не повезло — бывает. Здесь в основном моряки живут, в море и зимой выходят — кушать-то что-то надо. Иногда и не возвращаются. Море есть море. Относятся к этому спокойно. Конечно, в прошлом году невозвращенцев было многовато, но бывало и хуже. Не вернулось около сорока человек. Погибла почти вся команда шнеккера, хотя кое-кто умудрился спастись — доплыли до острова, там не так уж и далеко было. Погибли несколько человек с утонувшего кнорра. Остальные тоже выплыли — их на верёвках со шлюпки к берегу тащили. В нападении участвовал и сын ярла, но он находился на уцелевшем кнорре. Его кстати быстро отремонтировали и собрав всех спасшихся, вернулись домой. Ярл, конечно, очень зол на нас, но крови между нами нет — сын-то вернулся домой живым и здоровым, а потеря кораблей — ну, что поделаешь, не повезло. Погибшие люди свободные, их никто к нападению на нас не принуждал, сами пошли, так что ответственность не на ярле, а на них самих. Желающих с нами поквитаться, конечно, хватает, но вот кровную месть объявлять никто не станет. Опасаться, естественно, нужно, при случае обязательно нападут, но вот чтобы это стало навязчивой идеей и целью в жизни — нет, такого нет. И сегодня точно не нападут — про пушки и мушкеты все хорошо помнят, но на берег лучше не сходить, всякое может случиться. А мы и не собирались. Воды хватает, продуктов тоже — что там делать? От свежатинки я бы не отказался, но обойдёмся.

Расхолаживаться не стал и на ночь караулы удвоил. Не то, чтобы я словам Харальда не верил — тут народ простой, говорит что думает, но и ярла недооценивать не надо. Два корабля, набитых дорогим товаром — это такой куш, что можно и рискнуть. Кораблей у пирсов я не видел, но они есть, просто не видно ни черта. Харальд подтвердил, что у ярла ещё кнорр и шнеккер и один шнеккер есть у богатого бонда. И несколько рыбачьих лодок, довольно больших. Так что сотни полторы бойцов перевезти можно, благо не далеко. Так что пришлось поднимать якоря и отводить корабли ещё дальше от причалов. К счастью, к вечеру снег идти перестал и видимость улучшилась. Луна хоть и не полная, но подсвечивала не плохо — уж силуэт подходящей лодки, а тем более, корабля, разглядеть можно без труда.

Ночь прошла в напряжении. Практически никто не спал. Но напасть на нас так никто и не решился. И слава богу. Отбились бы по любому, но терять людей очень не хочется. Да и к местным никакой злости нет. В общем-то довольно мужественные люди — жить в условиях севера, практически на скалах, за счет рыбной ловли — надо суметь. Да, грабят иногда, но кто без греха? Сам грешен. Правда, Харальд рассказывал, что у местных и огородики есть, и овец и коз они разводят, так что не только на одной рыбе сидят. Но всё равно жизнь тут довольно скудная. Зато свободная, каждый сам себе хозяин. Ярлу только налог небольшой платят, но зависимости от него никакой нет. И рабов здесь нет. Только у ярла несколько трэлей в дворне. Остальные не держат — не прокормить. В рабах саамы и финны. Местные иногда ходят в их земли и там ловят, но продают дальше, на юг. Вот в южной части Норвегии трэли иногда даже у крестьян есть. Ну, так там и земля получше и какое-никакое сельское хозяйство ведётся. Даже пшеницу кое-где выращивают, так что работы рабам хватает.