Леонтоподиум. Книга I-II

— Ой, ну только не приплетай сюда еще и правительственный заговор, и без тайных корпораций все запутано, — отмахнулась Марго. — Конечно, программа 30–35 вызывает подозрения, но готова поспорить, что это лишь очередное прикрытие для распила денег. С размахом осваивают бюджетные средства. Тот парень, которого я видела с Аликом, был очень мало похож на сотрудника НИИ. Скорее какой-нибудь байкер или просто фрик. И он точно был не из нашего мира.

Нина обиженно надулась.

— Значит, моя теория тебе категорически не нравится?

— Ну почему! Идея классная! — спохватилась Марго. — Майя действительно передала, что Алик в институте крови, но ведь ты сама сказала, что туда нам не попасть. Может, стоит начать с Глеба, от которого пришла эта информация?

— Я не сказала, что туда невозможно попасть. Я сказала, что для этого нужно что-нибудь придумать. И у меня уже есть предварительные прикидки.

— Я смотрю, ты очень активно взялась за дело, — Марго откинулась на спинку дивана, изучая лицо подруги.

Нина раскраснелась, ее глаза горели азартом.

— Ты ведь даже не знаешь Алика.

Нина тоже сменила позу — раскинула руки крестом по спинке дивана и запрокинула голову назад.

— Эта вчерашняя ночь меня сильно изменила. Пойми, Марго, мы живем только раз, и к тому же очень недолго, — нельзя тратить время впустую, я хочу приключений! Хочу жить каждую секунду, хочу действовать, рисковать и побеждать!

Марго натянуто улыбнулась.

«Может, это какой-то посттравматический синдром? — подумала она. — Как бы так ненавязчиво намекнуть Нине, что ей надо бы показаться психологу?»

— А я, знаешь ли, наоборот, поостыла к приключениям, — сказала она.

— Но ведь ты собираешься помочь Алику и Кире?

— Да, — вздохнула Марго.

— Тогда давай я проработаю вариант с институтом крови, а ты сконцентрируйся на поисках Глеба.

— Ок. Давай попробуем.

Марго понадобилось значительное усилие, чтобы выдавить еще одну фальшивую улыбку и проигнорировать внутренний голос, который вдруг завопил: «Не лезь в это! Не лезь! Ну пожалуйста!»

Алик

«Не лезь в это! Не лезь! Ну пожалуйста!» — крикнул я изо всех сил вслед ускользающему сну, но и сам не услышал своего голоса.

В последние дни я много сплю, и мне все время снится Марго. Она с упорством, достойным лучшего применения, продолжает лезть в неприятности.

Надо что-то делать. Правда, делать что-нибудь полезное довольно сложно, если лежишь привязанным к столу в комнате, наполненной белым слепящим светом. Мне даже не нужно открывать глаза, чтобы видеть это мерзкое свечение, оно и проникает сквозь веки, и просачивается под кожу, забираясь все глубже и глубже в мою плоть.

Иногда мне начинает казаться, что Тритрети может этим светом просвечивать мои сны, видеть мою Марго, и тогда я чувствую удушающий приступ ярости. Каждый раз, когда это происходит, Тритрети действительно появляется рядом со мной и с улыбкой на тонких, как пиявки, губах, вежливо интересуется:

— Ну и чем вызвана такая активность? Страшный сон?

Тогда я еще плотнее сжимаю веки и сбегаю как можно глубже в себя, туда, куда свет еще не успел проникнуть. Плохо то, что с каждым днем моей территории во мне становится все меньше. Иногда Тритрети вкалывает мне что-то, садится рядом на пластиковый стул и наблюдает за моими судорогами, болью, приступами удушья или всем этим одновременно. Каждый раз он говорит что-то вроде:

— Любопытная реакция, Алик. Вообще-то я очень рассчитывал, что ты потеряешь сознание. Ты не мог бы оказать мне такую услугу? Это бы сильно упростило мою задачу.

Я молчу и прячусь в темноте внутри себя.

— Рано или поздно ты сломаешься. Свет сильнее любой тьмы, это даже Глеб признает. И я просто сгораю от любопытства — что ты с таким мазохистским упорством скрываешь? Когда будешь готов рассказать — позови. Тебе все равно придется сотрудничать со мной, и только от твоего упрямства зависит, насколько тугим будет твой будущий ошейник. Глеб, например, доигрался в свое время до восьми минут в день. Ты, боюсь, лишишь себя и этого.

Когда он уходит, я снова засыпаю.

Из снов про Марго я знаю, что Рида собирается вытащить меня, и нужно просто ждать и не поддаваться свету. Все бы хорошо, но тогда Марго станет разменной монетой в играх Леонтоподиума и Федерации.

Так что надо что-то делать.

Я осторожно напряг руки, чтобы проверить длину и прочность ремней. Все надежно — материал не только прочный, но и жаростойкий. Видимо, на случай, если мне придет в голову воспламениться. Или на случай, если Тритрети придет в голову меня поджечь. А длины у ремней нет совсем. Я не смог приподнять руку ни на сантиметр.

В груди у меня торчал какой-то кристалл, вокруг которого Тритрети нарисовал заградительные знаки. Я не вижу знаков, зато прекрасно их чувствую — они прожигают до самого позвоночника.

Этими символами, я так понимаю, Тритрети надеялся лишить меня возможности покидать свое тело и преуспел в этом, хотя и не полностью.

Тритрети свое дело знает, в конце концов, Глеб столько лет принадлежит ему, что можно было изучить все наши способности вдоль и поперек. Но мне помогла стрекоза.