Леопард. Новеллы

Князь Алессандро, обставлявший эту залу, задумал изобразить на стенах самого себя и свое семейство за трапезой. Громадные холсты покрывали целиком все стены от пола до потолка, и фигуры были написаны почти что в полный рост. На одном семья восседала за ранним завтраком: князь и княгиня[234], он в зеленом охотничьем костюме, в сапогах и шляпе, она в белом дезабилье, но в брильянтах; супруги сидят за маленьким столиком, готовясь пить шоколад, который подает им мальчик-мавр в тюрбане. Она скармливает бисквит нетерпеливой легавой; он подносит к губам большущую голубую чашку в цветочек. Другая картина представляла завтрак на траве: несколько господ и дам сидят вкруг расстеленной на лужку скатерти, уставленной роскошными сладостями и оплетенными бутылями; в глубине видны фонтан и деревья, еще совсем юные, низенькие; видимо, дело происходило именно в саду Санта-Маргариты, только что высаженном.

Третья картина, самая большая, запечатлела торжественный обед господ в кудрявых париках и расфуфыренных дам; княгиня в изумительном платье розового шелка, «broché»[235] серебром, в «collier de chien»[236] на шее и большом рубиновом ожерелье на груди. Лакеи в парадных ливреях с позументом вносят громадные фантастические блюда.

Были там еще две картины, но запомнил я только одну, поскольку она вечно маячила у меня перед глазами, это был детский полдник: две девочки лет десяти-двенадцати, худенькие, затянутые в корсеты, напудренные, сидят против мальчика лет, пожалуй, пятнадцати, в оранжевом камзоле с черными лацканами, со шпажкою у пояса, и старой дамы в черном (наверняка гувернантки) и кушают большое остроконечное мороженое странно-розового цвета из трубочек, вставленных в широкие стеклянные кубки.

Еще одной странностью обеденной залы в Санта-Маргарите был центр стола. Несъемный: на большой серебряной подставке стоит Нептун с трезубцем, угрожая людям, тогда как Амфитрита[237] с ним рядом подмигивает им не без кокетства. Оба поставлены на скалы, высящиеся в центре серебряного бассейна, где плещутся дельфины и морские чудовища, которые при помощи часового механизма, спрятанного в центральной ножке стола, выпускают из пастей водяные струи. Весь ансамбль был, безусловно, пышен, но излишен, так как неудобно было застилать стол скатертью с большим отверстием в центре, из которого должен был высовываться Нептун. (Края этой дырки маскировали цветами и листьями.) Буфетов не было, но были четыре высокие этажерки с полками розового мрамора; вся зала была выполнена в розовой гамме, от мрамора и розового туалета княгини на большой картине до обивки стульев, также розовой, не старинной, но точно в тон.

Как видите, дом Санта-Маргариты был своего рода Помпеями XVIII века, в которых все чудесным образом сохранилось в целости, что, в принципе, большая редкость и нечто уникальное на Сицилии, ибо она, при своей нищете и нерадивости, является разрушительницей, каких свет не видывал. Уж не знаю, чем объяснить эту феноменальную долговечность, то ли тем, что прадед мой[238] между 1820 и 1840 годом провел там долгие годы своеобразной ссылки, впав в немилость Бурбона вследствие неких непристойностей, совершенных на флоте[239]; то ли рьяными заботами моей бабушки[240]; и наверняка тем, что в Онофрио Ротоло обрела она единственного управляющего, который, сколько мне известно, не был вором.