Леопард охотится в темноте

– Абантвана камина! – раздался отчаянный женский крик, и Найджел узнал голос няни своих дочерей Марты. – Мои крошки. – Потом ее голос потонул в море криков.

– Убить их! Убить их!

Божественное безумие быстро овладевало людьми.

Два человека в джинсовой одежде вошли в свет фонаря, повернули Найджела лицом к стене и заставили опуститься на колени.

Лидер передал фонарь одному из них и достал из-за пояса джинсов пистолет. Он взвел его со звонким щелчком, досылая патрон в патронник. Приставив ствол к затылку Найджела, он нажал на курок. Найджела бросило лицом на пол, содержимое черепа выплеснулось на белую стену и потекло вниз густыми потоками.

Его ноги все еще дергались, когда на колени рядом с трупом мужа бросили Хелен.

– Мамочка! – закричала Элис, когда пуля пробила лоб матери и ее череп вмялся внутрь. Мужество оставило маленькую Элис, ноги ее подогнулись, и она упала на пол. Ее кишечник непроизвольно опорожнился.

Лидер подошел к ней. Ее лоб едва не касался пола. Рыжие кудряшки раздвинулись, обнажив нежную шею. Лидер вытянул руку и коснулся стволом белой кожи у основания черепа. Его рука дернулась от отдачи, звук выстрела казался приглушенным, и луч фонаря осветил голубоватые струйки порохового дыма. Маленькая Стефани продолжала сражаться, пока лидер не ударил ее стволом пистолета. Даже после этого она извивалась и лягалась, лежа на полу террасы в луже крови сестры. Лидер наступил ей на лопатки, прижимая к полу. Пуля вошла в висок Стефани и вышла через правое ухо, оставив отметину не больше наперстка на бетонном полу террасы. Углубление быстро заполнилось кровью ребенка. Лидер наклонился, обмакнул палец в кровь и написал на белой стене террасы неровными крупными буквами: «ТУНГАТА ЗЕБИВ ЖИВ».

Потом он спрыгнул с террасы и тихо, как леопард, скрылся в ночи. Его люди, выстроившись гуськом, последовали за ним быстрым шагом.

* * *

– Я официально заявляю, – сказал премьер-министр, – что эти так называемые диссиденты будут уничтожены, полностью уничтожены.

Его глаза за стеклами очков выглядели стальными и безжизненными. Из-за плохого качества передачи его голова выглядела окруженной каким-то призрачным свечением, но ярость, казалось, выплескивалась из экрана и заполняла гостиную «Кинг Линн».

– Я никогда не видел его таким.

– Обычно он выглядит таким хладнокровным, – согласилась Сэлли-Энн.

– Я приказал армии и полиции выследить и арестовать преступников, виновных в этих ужасных актах насилия и убийств. Мы найдем их самих и их сторонников, и они почувствуют всю силу народного гнева. Мы не будем терпеть присутствия этих диссидентов.

– Молодец, – похвалила его Сэлли-Энн. – Должна сказать, что до этого момента он никогда мне не нравился.

– Дорогая, не слишком радуйся, – предостерег ее Крейг. – Не забывай, что это Африка, а не Америка или Британия. У этой страны другой характер. Слова здесь имеют другое значение, особенно такие, как «выследить» и «арестовать».

– Крейг, я знаю, что ты всегда симпатизировал матабелам, но на этот раз…

– Правильно, – согласился он. – Признаю. К матабелам я испытываю особенные чувства. Моя семья всегда жила с ними, мы били и эксплуатировали их, мы сражались с ними и безжалостно убивали их, они в ответ безжалостно убивали нас. Но кроме этого, мы высоко ценили и почитали их и наконец начали их понимать и любить. Я не знаю машонов. Они скрытные и хладнокровные, умные и коварные. Я не говорю на их языке и не доверяю им. Именно поэтому я решил поселиться в Матабелеленде.

– Ты пытаешься сказать, что матабелы – святые, что они не способны на подобные зверства? – Она начинала злиться на него, ее тон стал резким.

– Конечно, нет! – постарался он успокоить ее. – Они не менее жестоки, чем любое другое африканское племя, и более воинственны, чем большинство из них. Раньше, когда они завоевывали какое-нибудь племя, они подбрасывали младенцев и ловили их на острия своих ассегаев, они любили бросать старух в костер и со смехом наблюдать, как они сгорают. Жестокость имеет другой смысл в Африке. Следует понимать это с самого начала, если собираешься здесь жить.

Он замолчал и улыбнулся, потом продолжил:

– Однажды я обсуждал политическую философию с матабелом, бывшим партизаном, и попытался объяснить ему концепцию демократии. Он ответил: «Возможно, такое сработает в твоей стране, но здесь это не пройдет. Здесь это не пройдет». Неужели ты не понимаешь? В этом суть проблемы. Африка живет по своим правилам, и я готов поставить миллион долларов против кучки слоновьего дерьма, что в течение следующих нескольких недель мы увидим такое, что никогда не увидели бы в Пенсильвании или Дорсете! Когда Мугабе говорит «уничтожить», он не имеет в виду «взять под арест и осудить согласно доказательному праву». Он африканец и имеет в виду именно «уничтожить»!