Лепестки Белладонны

Мира покрутилась в коротком темно-зеленом платье из странного материала, похожего на бархат. Тонкие бретельки подчеркивали ключицы, бледность кожи и черные татуировки на руках. Волосы были прямыми и гладкими, такой прической Эльмира могла резать бумагу. Джек опустил взгляд ниже и наткнулся на острые колени, напряженные икры и тонкие щиколотки – такой эффект создался из-за босоножек на экстремально высоком каблуке. «И как она на них ходит?» Льюис вновь поднял взгляд и посмотрел на изящную шею немки: увидел золотую цепочку, утонувшую в декольте… «Не смотри туда!» – отругал себя Джек. Он резко перевел взгляд в сторону, на неубранную постель.

– Мне кажется, – прокашлялся, – мы пойдем не в бар, а в… хм… дорогой ресторан.

– Пф. – Мира отвернулась к зеркалу. – Для наряда не нужен повод… Хотя сегодня повод! Мы идем отмечать, верно? Твой день рождения.

– Да… да… – Джек опустил взгляд на черную футболку и синие джинсы. – Я не надел свой лучший костюм…

– Буду сиять за двоих!

Большим пальцем Мира поправила помаду и устремилась к выходу из номера, сдернув по пути кожаную косуху.

– Выше нос, Льюис!

Джек последовал за ней. В грудной клетке росло нехорошее предчувствие. Фаталистом Льюис не был, но вдруг закололо солнечное сплетение, а к горлу поднялся ком размером с мяч для настольного тенниса. Джек идет с Белладонной… в бар! Вдвоем! Почему? Она чересчур убедительна? Что еще она уговорит его сделать?

Улица встретила их мокрым снегом и тишиной: они покинули отель через запасной выход. Эльмира, кутаясь в легкую курточку, добежала до черного автомобиля и распахнула перед Джеком заднюю дверь.

– Спасибо, но я хочу за руль. – Джек кивнул в сторону «Ауди».

Он выбирал место водителя, чтобы отвечать на неудобные вопросы. «Ты не пьешь, почему?» – «Я за рулем»; «Может, по стаканчику?» – «Я за рулем». «За рулем» – звучит приятнее, чем «у того парня проблемы с алкоголем».

Мира не знала о его зависимости, и Джек не собирался ей рассказывать. Стыдно? Или он хотел выглядеть в ее глазах таким же идеальным, каким хочет быть в глазах прессы? Он не мог отказать девчонке в желании считать его образцовым мужчиной: она тянулась к нему, вероятно, из-за отсутствия отца или достойного возлюбленного. А себе Джек не мог отказать в желании быть чьим-то идеалом.

– Извините, – Льюис наклонился к водительскому окну, – мы поедем на своей. Вы свободны.

Мира ударила Джека по плечу – он едва ощутил ее пушинку-ладонь – и, пританцовывая от холода, воскликнула:

– Эй! Мы едем праздновать! Твой день рождения. Пусть нас катают по городу, словно кинозвезд!

Джек посмотрел на ее покрасневшее лицо, подрагивающие губы, мурашки, рябью бегущие по голым ногам, и снежинки в черных прядях…

– Хорошо. – Он рывком открыл дверцу машины и сел на мягкое сиденье. Изо рта с тихим ругательством вырвалось облачко пара.

Не смог ей отказать. Снова. Опять. Будут ли последствия?

Джек скучал по сыновьям. Остро ощутил это, когда увидел мальчишек на экране ноутбука, так же он скучал по удовольствию, которое испытывал, когда шел им на уступки: позволял допоздна смотреть телевизор или есть мороженое на ужин. Радость на лицах важнее правил. Сегодня Джонни и Питера не было рядом, но потребность осчастливить кого-то после разговора с ними осталась. Джек почувствовал знакомое тепло, когда Мира издала победный визг и запрыгала на месте, постукивая по асфальту каблуками. «Я сильнее вредной привычки», – твердил себе Льюис.

Эльмира, довольно улыбаясь, села рядом. Близко. Слишком близко. Джек отодвинулся к краю и уставился в окно, пусть из-за темноты мог разглядеть только очертание улицы. Он не знал, куда деть руки. Как давно он не сидел на заднем сиденье? Несколько лет точно. Он положил руки на колени, потом долго теребил ремень безопасности, а в итоге скрестил пальцы замком. «Господь, убереги меня от соблазна…» Но как бы Джек ни верил во Всевышнего, знал – демон-искуситель хитрее.

– Schweriner straße [52], бар Messer [53], – скомандовала Мира водителю. – И музыку громче! Обожаю Volbeat! [54]«Ох, что это? По ощущениям, словно летняя песня» [55], – пропела, щелкая пальцами. – Джек, подпевай! – Она открыла окно и высунулась из машины, подставив лицо ветру: волосы разлетались и путались, но Миру не волновала испорченная прическа. – Ю-ху-у-у! – закричала в окно. – Я Белладонна! Королева этого города!

– Ты сейчас – вылитый Джонни, такая же чудная тринадцатилетка, – усмехнулся Джек, посмотрев на водителя с виноватой улыбкой.

Мужчина поймал взгляд Льюиса и ухмыльнулся.

– Дискриминация тринадцатилеток! – Эльмира обернулась, показала Джеку язык и теперь вытянула в открытое окно руку. Огни фонарей делали ее кожу синеватой, а таявшие снежинки искрились на раскрытой ладони.

Забавное зрелище. Джек усмехнулся.

– Закрывай окно, простынешь. Твой менеджер оторвет мне голову.