Лепестки и зеркало

  - Как прикажите, господин соэр? Щипчиками его пощекочем, укоротим немного, на дыбе вздёрнем? - с живым интересом осведомился палач, повязав поверх рубашки фартук. Пятна на нём свидетельствовали о профессиональном опыте владельца.

  - Дыба - это потом, если потребуется. Не сегодня. А начнём с безобидного. Ледяная вода освежает память.

  Палач расплылся в улыбке и подмигнул узнику.

  Господина Диюна раздели и распяли на столе, зафиксировав прочными ремнями. Солдаты подкатили подвешенную на шесте бочку и принялись энергично нагнетать из резервуара воду насосом. Абсолютно ледяная (без магии в летний день не обошлось, хотя подвалы Следственного управления отлично заменяли холодильные сундуки), вода нескончаемым потоком лилась на обнажённого обвиняемого.

  Палач периодически менял напор и место, куда падала струя.

  - Это надолго, господин соэр, часика на два, - тоном знатока заверил он. - Можете спокойно делами заняться, чашечку кофе выпить, а то тут студёно.

  - Да, не жарко, - согласился Брагоньер. - Приятное разнообразие после духоты.

  Он встал, подошёл к господину Диюну и поинтересовался:

  - Вам по-прежнему нечего сказать по означенному делу?

  Проповедник упорствовал, и соэр поднялся наверх. Он действительно выпил кофе, вынес резолюцию по паре дел и послал практиканта в пыточную - узнать, как обстоят дела. Как и предполагал Брагоньер, господин Диюн говорить не желал. Что ж, закон предусматривал не один не причинявший увечий способ развязать язык.

  На лестничной площадке соэр столкнулся с промокшей Эллиной: за окном бушевала гроза. Гоэту привела сюда повестка, отданная солдатом.

  - Я не просил являться сегодня, госпожа Тэр, сейчас я занят. Но раз пришли, обождите в коридоре. И попросите секретаря сделать вам чаю. Скажите, что это моё распоряжение.

  - А разве тот человек...

  - Ещё не признался. Но не беспокойтесь, показания будут даны.

  Гоэта кивнула, представив, каким образом Брагоньер добудет сведения для протокола. Встала перед глазами пыточная камера и холод стола под спиной. Если бы не милость соэра, узнала бы, каково это, вместить в себя пару-тройку галлонов воды без возможности их исторгнуть.

  Брагоньер же намеревался подвергнуть господина Диюна 'Колыбели' - пытке бдением.

  Обвиняемого усадили на высокий табурет и связали, зафиксировав в неудобном положении. Если бы речь шла о тёмном маге или государственном преступнике, пытка превратилась бы в более жестокую, когда жертву поднимали на верхушку пирамиды и затем постепенно опускали. Невыносимая боль от проникновения дерева в тело обычно заставляла признаться даже в надуманных обвинениях.

  'Колыбель' дала результаты: вечером соэру нашлось, что записать. Сведения оказались занятными и позволили снять всяческие подозрения со жреца Дагора, всё ещё томившегося под домашним арестом.

  Но, одновременно, следствие вновь оказалось на распутье.

  Арестованный уже не казался таким самоуверенным, как днём, не сыпал словами о справедливой каре 'для тех отбросов человечества, особливо девиц' и не стремился проповедовать свои идеи. Наоборот, он выглядел растерянным и испуганным.

  Первое, что выкрикнул господин Диюн, завидев Брагоеньера, было:

  - Я ни в чём не виноват! Соратой клянусь, благородный сеньор!

  - Обращайтесь ко мне в соответствии с должностью, - как и сотни раз до этого, на допросе других людей, поправил соэр. - В стенах дома правосудия нет титулов. Итак, вы утверждаете, что невиновны, однако результаты магической экспертизы показали, что преступления совершены человеком вашей комплекции и внешности.

  Подсудимый всхлипнул и взмолился отвязать его, взамен обещая вывернуть душу перед следствием.

  Брагоньер скептически скривил уголок рта, но приказал закончить пытку. Заклятье оцепенения спеленало рухнувшего на табурет господина Диюна. Тот дрожал мелкой дрожью, но соэр и не думал возвращать ему одежду. Делал он это намеренно - ещё один способ морального и физического воздействия.

  - Итак, я вас внимательно слушаю.

  Соэр старался не показывать усталости, хотя мечтал оказаться дома и хорошенько выспаться. Увы, подобного удовольствия он лишён уже три с лишним недели. Последствия не заставили себя ждать: уменьшилась концентрация внимания, усилилась раздражительность. Но Брагоньер отчаянно боролся и с тем, и с другим, не допуская и мысли о халатности в работе. Если потребует следствие, он будет не спать сутками, зато раскроет дело. Соэр не оставлял нераскрытых дел - ни одного за долгие годы безупречной службы. Как результат - доверие короля, кристальная служебная репутация, высокий пост и общественное влияние.

  - Я... я никого не убивал, просто проповедовал в храме. К бунту не призывал - это всё недруги наговаривают! Я... я никого из тех людей, которых убили, не знаю.

  Обычные слова, повторяемые разными обвиняемыми. Они наводили скуку.

  - У вас есть алиби?

  - Да, господин соэр, я всё время на виду. У меня лавка, я за прилавком стою. А когда не стою, я в храме Сораты или кабачке 'Весёлая свинья'.

  - Проверим. Но против вас данные экспертизы. Ошибиться маги не могли.

  - Господин соэр, проверьте ещё раз! - взмолился господин Диюн.